Миля. Взрослый человек, а ведет себя, как мальчишка. Вы помните, как я однажды пришел с товарищем, а он был пьяный и ударил меня в глаз… Мало ли что бывает?..
Рахиль. Это было в 56-м году… Я хорошо помню.
Миля. Так я с ним месяц не разговаривал, а он ходил за мной и просил прощения… Так как надо поступать.
Рахиль. Ой, боже мой… Чем дальше, тем нам труднее жить вдвоем… Две старухи… Если б уже найти какой-нибудь хороший вариант и поменять вашу комнату и наши две на отдельную двухкомнатную квартиру с удобствами.
Злота. Я скоро умру, так тебе будет легче.
Рахиль. Ша, Злота, вот Виля идет… Злота, нашлась твоя пропажа… Злота, ты сиди, я открою. (Рахиль уходит и возвращается с Овечкисом, одетым по-столичному, в очках.)
Овечкис. Извините за позднее вторжение, мне нужен Вилли Гербертович.
Рахиль. Кто?
Овечкис. Вилли Гербертович.
Злота. Ну, Виля нужен… Он пошел погулять, заходите, пожалуйста, садитесь.
Овечкис. Спасибо. Нас когда-то знакомил Бронфенмахер. Несколько лет назад, когда я сюда приезжал. Но я не знал, что вы родственница Вилли Гербертовича.
Рахиль. Я помню… Вы у Были остановились?
Овечкис. Да, у Были Яковлевны. Приехал в Киев в командировку, дай, думаю, навещу.
Злота. Хотите чаю?
Овечкис. Спасибо, я чай почти не пью…
Злота. Что вы говорите?.. А я без чаю не могу…
Рузя. Ой, я была в Москве, так там все ходят с собаками. Такие красивые собаки… В Бердичеве я не видела таких собак… У вас тоже есть собака?
Овечкис. Есть.
Миля. Я люблю немецкую овчарку. Боевая собака, может защитить хозяина. Ее стоит кормить… У вас овчарка?
Овечкис. Нет, у меня доберман-пинчер.
Рахиль. Как? Боберман-пинчер? Что ты скажешь, Злота? В Москве уже собаки имеют фамилии, как люди… У моего покойного брата была собака, так ее звали Шарик… Он с ней только по-еврейски говорил. Он ей говорил: «Шарик, штэл зех ин угол…» Значит, Шарик, становись в угол… Он шел и становился… По-русски он не понимал.
Овечкис. Шарик вполне русское имя… Странно, что он понимал только по-еврейски. (Смеется.)
Миля(смеется). Ну, теща, вы даете… (К Овечкису.) Ну, люди всю жизнь прожили в Бердичеве… А как вообще Москва?
Овечкис. Стоит на своем месте.
Миля. А как «Аннушка», как «Букашка»… Я имею в виду кольцевые трамваи.
Овечкис. Скажу откровенно, я трамваем не пользуюсь, у меня машина.
Рахиль. Там в Москве у многих машины… А как Виля живет? Вы в Москве часто видитесь?
Овечкис. К сожалению, мы в Москве не были знакомы… Действительно нелепость: приехать из Москвы в Бердичев, чтоб познакомиться…
Злота. Вам про него Быля рассказывала?
Овечкис. Почему Быля? Я в Москве о нем много слышал.
Рахиль. А что случилось?
Овечкис. Случилось? Именно случилось… Может быть, именно случилось… Поэтому мне и хочется познакомиться с этим человеком.
Рахиль. Что-то я вас не понимаю! Он работает, у него хорошая зарплата? Мы же ничего не знаем, он нам ничего не рассказывает.
Овечкис. Вилли Гербертович пользуется авторитетом в нашем кругу…
Рахиль(смотрит, выпучив глаза, подперев щеку ладонью, пожимает плечами). Ну, пусть все будет хорошо.
Злота. Дай вам бог здоровья за такие хорошие слова. Я всегда говорила, что люди лопнут от зависти, глядя на него. (Плачет.)
Рахиль. Злота, что же ты плачешь? Ты же слышала, что все уже хорошо. (К Овечкису.) Вот так мы живем… Что делать, старые люди… Пенсионеры…
Рузя(медленно говорит, глядя перед собой). Сейчас-таки много пенсионеров… Если бы я своими ушами не слышала и своими глазами не видела, я б никому никогда это не рассказала. Один лежал в больнице, так пришла комиссия и сказала, почему так много пенсионеров занимают койки.
Миля. Я скажу честно: простому человеку, простому рабочему таки плохо, пенсионер он или нет… Вот я на бюллетене… Придешь к завкому, так он тебя обругает, и ты уйдешь ни с чем.
Рузя. Завком у нас таки грубый. Я работаю в электромонтажном цеху уже десять лет, мой муж в отделе технической информации — уже двадцать лет, но что у завкома ни попросишь, он отказывает… Он говорит: откуда я возьму, что я, подоюсь?..
Миля. Он таки грубый.
Рузя. А если б вы видели жену завкома. Никто она, никто. Но она жена завкома. Пойдет в гастроном — самую лучшую колбасу, конфеты… Миля видел, какое мясо ей дали.
Миля. А он никому ничего не делает… Ну, пойдем, Рузя, уже поздно.
Рузя. Да, мы пойдем… Спокойной ночи. (Уходят.)
Овечкис. Я завтра утром уезжаю, а мне хочется познакомиться с Вилли Гербертовичем. Вы не возражаете, если я еще посижу?
Злота. Сидите, сидите… Может, вам включить телевизор? (Включает.)
