Том 2. Искупление

Они шли по замерзшему бульвару, на спинках занесенных снегом скамеек сидели вороны. Бульвар был огражден железной решеткой, точно такой же, как и городской сад, видно, изготовленной по одному заказу, но оканчивался старыми гранитными столбиками, меж которыми провисали очень красиво цепи. У столбиков узколицый протянул Киму еще одну папиросу, дал прикурить, кивнул, пересек мостовую и вскоре исчез в переулке. Ким постоял некоторое время, сбивая снег с цепей ботинком. Возбуждение улеглось, и он почувствовал мороз, ступни окоченели, он попробовал поджать пальцы ног в ботинках, чтобы разогреть их. Вдруг прилив стыда необычайной силы возник и опрокинул его грудью на гранитный столб. Он полежал так, зарываясь лицом в снеговую шапку, покрывающую столбик сверху, словно пытаясь спрятаться от видений ночи, не совсем ясно сознавая, что именно ищет, пока не ощупал единственную бумажку.

«Достать денег, — с облегчением подумал Ким. — Зон обещал… Уеду сейчас, полежу в общежитии на койке, посплю…»

Прямо перед ним виднелось знакомое розовое здание железорудного треста, возле которого должны быть телефонные будки.

И действительно, Ким очень скоро нашел такую будку, промерзшую насквозь, заперся там, достал записку с телефоном и, отогревая во рту коченеющие пальцы, набрал номер, ужасно волнуясь. К телефону долго не подходили, наконец кто-то снял трубку.

— Зон, — крикнул Ким. — Зон, это ты?

— Вам кого? — удивленно спросил мужской голос.

— Мне Зона… То есть Сеню, — торопливо выпалил Ким имя, Бог весть откуда выплывшее, — черненький такой…

— Сейчас он подойдет, — сказал мужчина.

— Алло, — сказал Зон.

— Здравствуй, — крикнул Ким, — это я… Узнаешь?

— Узнаю… Дверь захлопнул?

— Захлопнул… Как у тебя?

— Все в порядке… Знаешь, я поговорю с Федей… Это помощник начальника участка… Сейчас ему должны дать участок… Новый горизонт нарезаем… Он тебя возьмет… Заработки там хорошие…

— Спасибо, Зон, — сказал Ким.

— Ну, звони… Приедешь на рудник, заходи…

— Зон, — сказал Ким, — мне надо тебя видеть…

— Хорошо, заходи утром…

— Нет, Зон, мне надо сейчас…

В трубке молча дышали.

— Зон… Мне обязательно… Я… Я тебе потом объясню…

— Хорошо, — сказал Зон. — Приходи…

Ким опустил трубку, аккуратно вдев в рычажок, перебежал через дорогу, чтоб идти по противоположной от гостиницы «Руда» стороне, и, несмотря на усталость, пошел так быстро, что вскоре оказался у городского сада с розовым от солнца снегом. Но криков детворы теперь слышно не было, очевидно, из-за мороза. Какой-то закутанный башлыком прохожий показал ему улицу. Дом был двухэтажный, однако, в отличие от Катиного, довольно ветхий. Нижний этаж каменный, верхний — деревянный, надстройка. Ким вошел в подъезд, спросил квартиру у женщины, трущей на лестнице снегом ковер.

— Это во двор надо, — сказала женщина, — второй этаж имеет отдельный вход.

Ким свернул во двор, поднялся наружной деревянной лестницей к галерее, оттуда вышел в коридор, где пахло мыльной водой и разваренной картошкой, с трудом разглядывая в темноте двери, так как свет проникал лишь в конце окна, кажется, прикрытого ставнями. Наконец он нашел наружную дверь у самого окна, которое было не прикрыто ставнями, а просто забито фанерой, кусок грязного стекла вставлен только в верхнюю часть рамы. Ким поискал глазами звонок, не нашел его и постучал в дверь, вначале костяшками пальцев, затем кулаком.

5

Зон был в дорогом бостоновом костюме, темно-синем, и шелковой полосатой рубашке. Он сразу схватил Кима об руку, сжал локоть так больно, точно боялся, что Ким вырвется, и поволок в коридор. Ким успел лишь заметить оклеенную газетами переднюю комнату или кухоньку, где что-то варилось на примусе. Зон подвел Кима к заколоченному окну, спросил, по-прежнему сжимая локоть:

— Что?

— Мне нужны деньги, — сказал Ким, — я отдам с аванса… Ты извини… Я, может, не вовремя.

— Что ты, что ты, — сказал Зон и выпустил локоть Кима. — Что ты… Ко мне в любой момент… Ночуй, пей… А здесь обстановка… Больной человек…

Из двери выглянула женщина.

— Сеня, позвала женщина, — он ест и успокоился… Это не припадок, он просто был голоден… С кем это ты?

— Ко мне пришел товарищ по работе, — ответил Зон.

Женщина подошла ближе. Она была курносой и голубоглазой, чем-то напоминала Катю, только сильно постаревшую и перенесшую болезнь. Впечатление перенесенной болезни создавалось коротко стриженными, спрятанными под косынку волосами да провисшими пористыми складками кожи, которые остаются после отеков лица. Губы ее тоже были с молочным, болезненным оттенком, особенно по краям, и слегка подкрашены помадой, зато шея длинная, нежных, плавных линий, совсем молодая. Одета женщина была бедна нитяная кофточка, юбка, прикрывающая колени. Ноги у женщины были красивыми, продолговатыми, с крепкими аккуратными икрами, обтянутыми шелковыми чулками, единственной дорогой частью туалета.