Том 2. Искупление

— Весь коллектив работает напряженно, — рубил воздух ладонью «хозяин», пробиваемся к богатым рудам… Вследствие тяжелых геологических условий план временно не выполнен. Мы, разумеется, не будем ни спать, ни есть… Потребуется, сам пойду скреперистом… Праздники мы все-таки встретили планом… Это была б политическая ошибка — встретить Новый год сталинской пятилетки с потушенной звездой на копре… Весь коллектив несет трудовую вахту… Но в семье не без урода. — «Хозяин» вынул платок, тяжело дыша, отер лицо, позвонил. — Проверьте в номерной, — сказал «хозяин» вошедшей секретарше, было ли официальное разрешение начальника на трехдневный отпуск. — Секретарша вышла. В кабинете стало тихо. Мужчина шелестел бумагами, «хозяин» тяжело дышал. Три окна были прикрыты шторами, сквозь них смутно поблескивали огни прожекторов на бункерах и копре, освещавшие шахтный двор. Вошла секретарша.

— Никакого официального разрешения в номерной нет, — торжественно объявила она. Чувствовалось, ей приятно докладывать «хозяину» эту весть. «Хозяин» поблагодарил ее кивком, она наклонилась, но без улыбки, по-деловому, серьезно и вышла, красиво покачивая бедрами.

— Дезертир! — крикнул вдруг «хозяин» и протянул к Киму сильную мясистую ладонь. — Убийца! Ты сбежал, не предупредив, что люди заблудились, и они погибли… Ты убийца или нет, говори сам… Убийца или не убийца? Говори!

— Я, — произнес Ким, щурясь от четко мигающих красных лампочек, — я пробовал… Я говорил… Может, я виноват… Наверно, наверно… Я говорил… А он говорит: паникер… Я говорил… Он говорит: иди, торгуй шнурками… Я говорю… Я паспорт… Это мерзко… Я согласен… Не знаю… Я говорил… Он говорит: вылезай… Ребята тоже вылезают… Выработку завалило…

— Мы таких субчиков на фронте расстреливали, — произнес мужчина, кивнув в сторону Кима, — я в трибунале работал… Через меня их достаточно прошло…

— Что ж ты так неудачно сочинил, — произнес «хозяин», как-то сразу переходя с надрыва к спокойному тону, даже несколько насмешливо. Он с притворным сочувствием вздохнул, будто разделяя неудачу Кима. — Думаешь, тут люди неграмотные, ты им басни расскажешь… — «Хозяин» с хрустом раскрыл переплет одной из книг, прочел торжественно: — «Виновные несут ответственность по Уголовному кодексу союзных республик за нарушения, содержащие признаки преступления, а также за самовольное возобновление работ, остановленных горнотехнической инспекцией». — Ясно? — отложив книгу, сказал «хозяин». — Вот чем мы руководствуемся… И пока еще неплохо, судя по достижениям. Мы не какие-нибудь космополиты… Сами руководим отечественными предприятиями… Что же мы, хазар пригласим нами руководить?.. А паршивую траву… то есть паршивую овцу с поля вон… Ладно, некогда с тобой… Напишешь подробно объяснительную… Как сбежал во время экскурсии и так далее… Хитрить будешь, пострадаешь. Честно напишешь, посмотрим, что с тобой делать… Иди…

Ким вышел в приемную, держа каску и подшлемник. Пока он был в кабинете «хозяина», вокруг произошли какие-то серьезные изменения, и он стремился узнать их из обрывков разговоров старичков в приемной, потом чистых людей, курящих в стеклянном тамбуре на диване, напрягая слух, однако, как ему казалось, при виде его все понижают голос либо вовсе замолкают. В пропитанных рудной пылью коридорах Ким не то чтоб успокоился, а вроде бы начал привыкать к своему нынешнему «послекабинетному» состоянию.

За столом начальника в кабинете участка сидел блондин в меховой безрукавке, надетой поверх ковбойки. Между фразами блондин делал какой-то холостой пробег губами, произнося слившиеся у него воедино начало и конец ругательства, которое, очевидно, настолько вошло в плоть и кровь, что он его не замечал.

— Инять, — говорил блондин костистому бурильщику, — шпуры редко закладываешь, инять…

Бурильщик доказывал свое, позвякивая ожерельем отточенных буровых коронок, нанизанных на надетую через голову проволоку.

— Ладно, — увидав Кима, сказал блондин, — ты, инять, парня проводишь к дяде Паше… На откатку вагонеток… Я с «хозяином» говорил по телефону, — обернулся он к Киму, — позже побеседуем, — он написал записку, — вот тебе в номерную.

— Мне лампы не выдают, — тихо сказал Ким, — глыбами завалило карбидку.

Именно теперь, когда стало немного лучше, захотелось вдруг разрешиться криком, точно вместе с этим криком удастся выбросить что-то давящее изнутри, и приходилось напрягаться, чтоб сдерживаться. Блондин, не вставая, открыл позади расшатанный шкаф, доверху набитый розовыми от рудной пыли конторскими книгами. На нижней полке лежало несколько касок и стояли лампы. Он выбрал аккумуляторную, щелкнул, проверяя батарею.

— Возьми, — сказал он, — ты на откатке сегодня… С карбидкой не подвигаешься… И пояс возьми…

Ким вдел брезентовый пояс в дужки плоской металлической коробки с батареями, застегнул пряжку. От коробки тянулся гибкий кабель, оканчивавшийся рефлекторной электролампой с выключателем. Вначале Ким положил гибкий кабель на плечо, так что лампа перевешивалась к ключице. Потом воткнул лампу штырьком в специально сделанное для этого отверстие каски.