Том 2. Хладнокровное убийство

Мэри внимательно рассмотрела фотографии Смита, сделанные в фас и в профиль: лицо высокомерное и жесткое, но не только, ибо была в нем какая-то специфическая утонченность; губы и нос казались красиво очерченными, и Мэри подумала, что глаза с влажным блеском и мечтательным выражением довольно красивы — довольно (на актерский лад) темпераментные. Темпераментные и, более того, «порочные». Хотя и не такие порочные и не такие непростительно «преступные», как глаза Хикока Ричарда Юджина. Мэри, завороженная глазами Хикока, вспомнила один эпизод из детства — как она обнаружила рысь, попавшую в ловушку, и как, несмотря на то, что она хотела ее выпустить, глаза рыси, горящие болью и ненавистью, иссушили поток ее жалости и наполнили сердце ужасом. «Кто они?» — спросила Мэри.

Дьюи рассказал ей историю Флойда Уэллса и под конец добавил:

— Забавно. Последние три недели мы как раз занимались тем, что проверяли всех, кто в свое время работал у Клаттера. Теперь все обернулось так, будто нам просто повезло. Но через несколько дней мы бы все равно вышли на этого Уэллса. Установили бы, что он в тюрьме. И тогда все равно выяснили бы всю правду. Как пить дать.

— Но может быть, это еще не правда, — возразила Мэри.

Дьюи и восемнадцать человек, которые были выделены ему в помощь, проверили сотни ниточек, которые никуда их пока не привели, и она хотела предостеречь мужа, чтобы потом его не постигло очередное разочарование, потому что ее тревожило состояние его здоровья. Он был изнурен, у него постоянно было плохое настроение, и он выкуривал по шестьдесят сигарет в день.

— Может быть, и нет, — ответил Дьюи. — Но у меня теперь есть версия.

Тон, каким он это произнес, произвел на Мэри впечатление; она снова посмотрела на лежащие на столе фотографии.

— Подумай о нем, — сказала она, постучав ногтем по портрету белокурого молодого человека анфас. — Подумай об этих глазах. Они как будто следят за тобой. — Она убрала фотографии обратно в конверт. — Лучше бы ты мне их не показывал.

Тем же вечером, только позже, другая женщина в другой кухне отложила носок, который штопала, сняла очки в пластмассовой оправе и, наставив их дужки на посетителя, сказала:

— Я надеюсь, вы его отыщете, мистер Най. Для его же блага. У нас два сына, но он наш первенец. Мы любим его. Но… О, я все понимала. Я понимала, что ему не пришлось бы собирать вещи, не пришлось бы удирать, не сказав никому ни слова — ни отцу, ни брату. Не пришлось бы, если бы он опять во что-нибудь не влип. Что его заставляет так делать? Что? — Она посмотрела на худощавого мужчину, ссутулившегося в кресле-качалке на другом конце маленькой жарко натопленной комнаты. Это был Уолтер Хикок, ее муж и отец Ричарда Юджина. У него были тусклые, погасшие глаза и грубые руки; когда он говорил, его голос звучал так, как будто им редко пользовались.

— С моим мальчиком все было в порядке, мистер Най, — проскрипел мистер Хикок. — Отличный спортсмен — в школе всегда в первой команде. Баскетбол! Бейсбол! Дик всегда первоклассно играл. И учился неплохо, по нескольким предметам вообще был отличником. По истории. По черчению. Когда он закончил среднюю школу — в июне сорок девятого, — ему захотелось продолжить учебу в колледже. Он мечтал выучиться на инженера. Но мы не могли себе этого позволить. Попросту не было денег. Никогда у нас не было денег. Наша ферма — каких-то жалких сорок четыре акра, мы едва сводим концы с концами. Наверное, Дик обиделся, что его не пустили в колледж. Первая работа, которую он получил, была на железнодорожной магистрали Санта-Фе в Канзас-Сити. Семьдесят пять долларов в неделю. Он считал, что этого хватит на обзаведение семьей, и они с Кэрол сыграли свадьбу. Ей только-только исполнилось шестнадцать, ему было девятнадцать. Я всегда говорил, что ничего хорошего из этого не выйдет. Так и получилось.

Миссис Хикок, пухленькая женщина с мягким круглым лицом, на которое не наложила отпечатка тяжелая жизнь и работа от темна до темна, упрекнула мужа:

— А наши внуки? Три замечательных малыша — вот что из этого вышло. А Кэрол — чудесная девушка. Она не виновата.

Мистер Хикок продолжал:

— Они с Кэрол сняли приличных размеров дом, купили шикарный автомобиль — неудивительно, что они не вылезали из долгов, даже при том, что вскорости Дик стал зарабатывать больше. Когда устроился водителем «скорой помощи». Потом его взяли в компанию «Маркл Бьюик», у них в Канзас-Сити большая контора. Он стал механиком и красил машины. Но они с Кэрол жили на широкую ногу, продолжали покупать вещи, которые были им не по карману, и в конце концов Дик дошел до того, что стал выписывать недействительные чеки. Я все еще думаю, что этот заскок у него связан с аварией. Он разбил голову в автокатастрофе. После этого он уже никогда не был прежним. Азартные игры, чеки. Раньше за ним, насколько я знаю, такого не водилось. И тогда же он снюхался с другой девицей. C той, ради которой он развелся с Кэрол и которая стала его второй женой.

Миссис Хикок сказала:

— Дику просто некуда было деваться. Вспомни, как эта Маргарет Эдна в него вцепилась.