Том 2. Литературно-критические статьи и художественные произведения

В знак памяти, пред нашим расставаньем,
Тебе подносим не простой стакан:
Он зачарован дружбы колдованьем,
На дне его положен талисман.

И если ты, среди пиров веселья

Забывшися, вино в него нальешь,
Не жди тогда в нем шумного похмелья —
Грусть тихую о прежнем в нем найдешь.

Тогда живая сила талисмана

Живые крылья даст твоей мечте,
И знай — мечту твою обнимут те,
Чьи имена прочтешь вокруг стакана.

И известит их о твоей тоске

Печальное их сердца содроганье,
И будут на твое воспоминанье
Согласной думой вторить вдалеке.

Но если ночью, посреди молчанья,

Вдруг без причины стукнет твой стакан,
Знай — это голос нашего мечтанья,
Его тебе примчал твой талисман.

Не век же будет спутник твой страданье;

Быть может, сердце радость оживит
В чужбине; но когда воспоминанье
Тебе минуту счастья отравит

И ты искать захочешь утешенья

От грустных дум прошедшего в вине,
Не тронь наш кубок! Он не даст забвенья
В нем талисман лежит на светлом дне.

Опал

Волшебная сказка

Царь Нурредин шестнадцати лет взошел на престол сирийский. Это было в то время, когда, по свидетельству Ариосто, дух рыцарства подчинил все народы одним законам чести и все племена различных исповеданий соединил в одно поклонение красоте.

Царь Нурредин не без славы носил корону царскую; он окружил ее блеском войны и побед, и гром оружия сирийского разнес далеко за пределы отечественные. В битвах и поединках, на пышных турнирах и в одиноких странствиях, среди мусульман и неверных — везде меч Нурредина оставлял глубокие следы его счастья и отважности. Имя его часто повторялось за круглым столом двенадцати храбрых, и многие из знаменитых сподвижников Карла носили на бесстрашной груди своей повесть о подвигах Нуррединовых, начертанную четкими рубцами сквозь их прорубленные брони.

Так удачею и мужеством добыл себе сирийский царь и могущество, и честь, но оглушенное громом брани сердце его понимало только одну красоту — опасность и знало только одно чувство — жажду славы, неутолимую, беспредельную. Ни звон стаканов, ни песни трубадуров, ни улыбка красавиц не прерывали ни на минуту однообразного хода его мыслей; после битвы готовился он к новой битве; после победы искал он не отдыха, но задумывался о новых победах, замышлял новые труды и завоевания.

Несмотря на то, однако, раз случилось, что Сирия была в мире со всеми соседями, когда Оригелл, царь китайский, представил мечу Нурредина новую работу. Незначительные распри между их подданными дошли случайно до слуха правителей; обида росла взаимностью, и скоро смерть одного из царей стала единственным честным условием мира.

Выступая в поход, Нурредин поклялся головой и честью перед народом и войском до тех пор не видать стен дамасских, покуда весь Китай не покорится его скипетру и сам Оригелл не отплатит своей головой за обиды, им нанесенные. Никогда еще Нурредин не клялся понапрасну.

Через месяц все области китайские, одна за другой, поклонились мечу Нурредина. Побежденный Оригелл с остатком избранных войск заперся в своей столице. Началась осада.

Не находя средств к спасению, Оригелл стал просить мира, уступая победителю половину своего царства. Нурредин отвечал, что с врагами не делится и осада продолжается.

Войско Оригеллово ежедневно убывает числом и упадает духом, запасы приходят к концу, Нурредин не сдается на самые униженные просьбы.

Уныние овладело царем китайским, всякий день положение Оригелла становится хуже, всякий день Нурредин приобретает новую выгоду. В отчаянье китайский царь предложил Нурредину все свое царство китайское, все свои владения индийские, все права, все титулы, с тем только, чтобы ему позволено было вывести свои сокровища, своих жен, детей и любимцев. Нурредин оставался неумолимым — и осада продолжается.

Наконец, видя неизбежность своей погибели, Оригелл уступает все: и сокровища, и любимцев, и детей, и жен — и просил только о жизни. Нурредин, припомнив свою клятву, отверг и это предложение.

Осада продолжается ежедневно сильнее, ежедневно неотразимее. Готовый на все, китайский царь решился испытать последнее отчаянное средство к спасению: чародейство.