Читаем Том 2. Лорд Тилбери и другие полностью

Том 2. Лорд Тилбери и другие

Пэлем Грэнвил Вудхауз , Пэлем Грэнвилл Вудхауз

Тилбери, о котором мы упоминали в нашей хронике, хозяин Джерри Шусмита и Гвендолен Гиббз, был, собственно, лордом, ибо получил титул за то, что наводнил страну самой мерзкой продукцией, какая только появлялась с тех пор, как великий Кокстон[50] изобрел печатный станок. Лорд, носящий этот титул, основал издательство «Мамонт» и в данный момент диктовал письма секретарше. Скажем прямо, что глаза его светились любовью, а голос любой поэт бестрепетно сравнил бы с зовом горлицы.

Первый виконт был невысок, толст, а если поест омара — склонен идти пятнами; но ни один закон не возбраняет толстым, пятнистым виконтам влюбляться в стройных блондинок. Прибавим, что он достиг того опасного возраста, в котором питсбургские миллионеры женятся на хористках из оперетты.

Овдовел он давно. Еще раньше, когда он был просто Джорджем Пайком и едва основал «Сплетни», он женился на бесцветной девице по имени Люси Мейнард, которая года через два незаметно ушла из жизни. Поглощенный делами, он не думал о новом браке и не нуждался в женском обществе, удовлетворяясь тем, что дом ведет племянница. Жил он, заметим, в Уимблдон Коммон.

Однажды агентство послало ему прекрасную Гвендолин, и все случилось так, словно кто-то из сотрудников, перейдя от слов к делу, подложил под него динамит. Теперь он только и думал о том, как поплывет с ней на яхте в Канны; пока же — диктовал письма.

Сейчас он обращался к издателю «Светских сплетен», которым явно недоставало перца. Прежде их издавал сын Пилбема, и они просто сверкали, по скандалу в каждом номере. Однако хитрый Перси догадался, что несравненно лучше разнюхивать чужие дела для себя. Он открыл сыскное агентство, первый же виконт сожалел об утрате. Все были хуже Пилбема, а этот Шусмит — хуже всех.

Додиктовав письмо, чья вредность побудила секретаршу назвать его в уме скунсом, он снова впал в умиление.

— Надеюсь, — нежно сказал он, — вы не устали.

— О, нет, лорд Тилбери!

— Устали, я вижу. Что-то душно… Идите, отдохните.

Гвендолен отвечала, что ценит его доброту, но собирается в ресторан и должна подождать кавалера.

— Мой кузен. — объяснила она, и бедный виконт успокоился.

— Ага, ага… — сказал он. — Тогда не вызовите ли Нью-Йорк?

— С удовольствием, лорд Тилбери.

— Какое там время?

Быстро подсчитав, она предположила, что там — половина первого.

— Значит, надо поймать Хаскелла, пока он не ушел из кафе. Хаскелл и Грин, юристы. Частный разговор.

— Сию минуту, лорд Тилбери.

— Меррей-хилл, 2-40-25. Да, мисс Гиббз, вы послали телеграмму на яхту мистера Льюэллина?

— Конечно, лорд Тилбери.

Дверь закрылась. Лорд предался мечтаниям, представляя себе то фас, то профиль златокудрой Гвендолен, когда кто-то вошел. Он собирался заорать — но увидел, что это племянница Линда.

По сравнению с секретаршей ее нельзя было назвать красивой, но приятной она была — ясный взор, смешливый рот. Кроме того, мы назвали бы ее разумной, и не ошиблись бы. Можно назвать ее и успокоительной, хотя лорда Тилбери приход ее рассердил.

— Да? — произнес он. — Да, в чем дело?

— Я тебе мешаю?

— Мешаешь. Собираюсь говорить с Нью-Йорком.

— Прости. Я только хотела сказать, что сняла номер в отеле. Ты скоро уедешь, не стоит нанимать слуг.

Недавно первый виконт зашел так далеко, обличая верных помощников, что те подали в отставку, и разумная Линда решила временно обосноваться в гостинице.

— Ты на третьем этаже, я — на четвертом.

— А сколько там жить? Еще когда будет эта яхта!

— Очень скоро. Шкипер звонил, все починили. Можешь плыть, как только захочешь.

— Это хорошо. Я бы завтра отплыл, но тут приезжает Айвор Льюэллин, надо его угостить. Ничего не поделаешь!

— А кто это?

— Киношник. Много рекламы. Его обижать нельзя. А сейчас, ты уж прости, я звоню в Нью-Йорк.

— Льюэллину?

— Нет, он плывет на «Квин Мэри». Юристам.

— Насчет завещания?

— Да.

— Я подожду. Интересно, оставил он тебе деньги или нет?

— Кому же еще? Мы не дружили, но он мой брат, в конце концов.