Том 2. Лорд Тилбери и другие

Однако она могла доказать, что он ошибся, насколько это возможно для человека, глухого к голосу совести. С такими намерениями Джин поспешила к нему. Как глупо он себя почувствует, узнав, что все его низкие интриги лопнули! Джо поднял глаза — скучные, отсутствующие, но через секунду просветлел и улыбнулся знакомой улыбкой.

— Привет, Джинджер!

Джин посчитала, что, прежде чем перейти к главному пункту повестки дня, вежливость требует упомянуть недавнюю драку. Девушкой она была справедливой, а Джо, несомненно, выказал себя очень достойно в битве при Уолсингфорде.

— Так вы уже здесь?

— Да, вот он я.

— Вы победили?

— Ничья. Ставки возвращены болельщикам.

— Вас не ранили, а?

— Только костяшки ссадил. Под конец драки сделал ложный выпад левой, а правой резко ткнул и обнаружил, что соперник носит на сердце медальон с фотографией любимой девушки.

— Не может быть!

— Уверяю вас! Потом он показал мне. Не заподозришь, что эдакий бугай способен на нежные чувства. Но так оно и есть. Ее зовут Клара. Мордоворотик еще тот, но я не стал оскорблять его чувства. Медальон сделан из стали или из какой-то железяки, а размерами — с детскую тарелку. Здорово я саданулся!

Сердце у Джин смягчилось. Рана, напомнила она себе, получена как-никак из-за нее.

— Давайте, я промою.

— Нет, благодарю. Царапина. В следующий раз, когда буду драться, выберу женоненавистника.

— А больше никаких повреждений?

— Нет, нет. Приятный получился денек. Кстати, вы, наверное, удивились, как это я добрался так быстро.

— Нет, я видела.

— Видели?

— Когда вы уезжали с княгиней Дворничек. Понимаете, я вернулась туда.

— Я знал, Джинджер, что вы героиня! — просиял Джо. — Выйдете за меня замуж?

— Нет! По-моему, я уже говорила.

— Что-то было в этом роде… Хотите, расскажу про Брюса[92] и паука?

— Не надо. Где вы встретили княгиню?

— Наливалась чаем в гостинице через дорогу. Наткнулся на нее, когда зашел умыться.

— Очень неловко получилось?

— Отнюдь. Беседа текла, как водичка.

— Что ж, рада, что вас не избили.

— Благодарю.

— Хотя вы заслужили. Наговорить такое Адриану!

— Ах, это?..

— Так вот, я пришла сказать, — продолжала Джин, расчехляя орудия, — что вы не так уж умны, как думаете…

— Что ж, это всегда так.

— …если пытались прогнать Адриана.

— Если?..

Губки у Джин поджались. Ее возмутило, как он вздернул бровь при этих словах. Дружелюбие ее испарилось, и она заговорила с холодной надменностью, которая произвела столь невыгодное впечатление на Горностая.

— Так вот, я получила от Адриана второе письмо!

— С острова Фиджи?

— Из «Гусака и Гусыни».

— Из гостиницы или из деревенского поселка того же названия на Огненной Земле?

— Вот, прочитайте!

— Не надо, пожалуйста! Я чужих писем не читаю. Табби — да, Джо — нет.

— Прочитайте!

— Ну, раз вы настаиваете…

Взяв письмо, Джо пробежал его и поднял глаза. Лицо ничего не выражало.

— И что же?

— Сами видите. Хочет, чтоб я вышла за него замуж.

— Вы выходите за меня.

— За вас? Вы просто клоун!

— Возможно. Но если вам кажется, что я неискренен, вы ошибаетесь.

— Адриан тоже искренен.

— Адриан — червяк! Вряд ли он вообще знает, что такое искренность.

Наступило молчание.

— Отдайте письмо! — потребовала Джин. — Не желаю больше ничего слышать! — Голос у нее дрогнул. — Не желаю с вами разговаривать!

Джо криво улыбнулся.

— Так и думал, что вы это скажете. Но вам и случая не представится. Я уезжаю.

— Уезжаете?

— Через полчаса.

Ее как ножом ударили. С чего бы, собственно? Она сама прекрасно это понимала, но понимала также, что внезапный холод пробрался до глубин души.

— Как — уезжаете?

Ей внезапно открылось, что за последние дни дружба их вымахала с тыкву. Минутой раньше ее переполняла холодная ярость. Она твердила себе, что ненавидит этого человека. А теперь ей казалось, будто она теряет часть себя самой.

— Уезжаете?

— Приходится. Надо зарабатывать на жизнь.

— Но…

Он покивал.

— Знаю, про что вы думаете. Пьеса. Деньги рекой текут, как я говорил Баку. Обидно, но шедевра больше нет. Сегодня последний спектакль.

— Но я… я думала, она имеет успех.

— Это верно. Но она оскорбила мачеху, и когда мы ехали в машине, она сообщила мне, что купила спектакль.

— Как — купила?

— Со всеми потрохами. Американские права, киношные — все. Небесам известно, во сколько ей это влетело, но она может раскошелиться. Ей не нравится, говорит она, чтобы вульгарный памфлет гулял по свету, а ее друзья над ним хихикали. Ее точку зрения можно понять.

— Какое чудовище!

— Ну, не знаю… Ее спровоцировали. Я всегда признавал, что насолил ей, и, должен сказать, восхищаюсь ее ответным ударом.

Джин не могла разделить отстраненно-спортивное отношение.

— Сущая ведьма!

— Наполеоновского типа. Как Наполеон, она проницательно нащупывает слабинку врага и незамедлительно атакует, вынуждая его удирать с поля боя. Вот я и удираю.

— Куда же вы отправитесь?

— В Калифорнию.

— В… Калифорнию?