Том 2. Машина времени

Я двигался вперед, а тем временем все вокруг начало принимать какой-то необыкновенный вид. Дрожащая серая пелена стала темнее. Потом снова (хотя я все еще продолжал двигаться с невероятной скоростью) начались мерцающие смены ночи и дня, обычно указывавшие на не слишком быстрое движение машины, причем это чередование становилось все медленнее и отчетливее. Вначале я очень удивился. День и ночь не так быстро сменяли друг друга, как раньше. Солнце тоже постепенно замедляло свое движение по небу, пока мне не показалось, что сутки тянутся целое столетие. В конце концов над землей повисли сумерки, которые лишь временами прерывались ярким светом мчавшейся по темному небу кометы. Полоса от Солнца над горизонтом исчезла. Солнце больше не закатывалось — оно просто поднималось и опускалось на западе, становясь все более огромным и кровавым. Луна исчезла бесследно. Звезды, двигавшиеся по круговым орбитам, превратились из сплошных полосок света в отдельные, едва ползущие по небу точки. Наконец, перед тем, как я остановился, Солнце, кровавое и огромное, неподвижно застыло над горизонтом; оно походило на огромный купол, горевший тусклым светом и на мгновения полностью потухавший. Один раз оно запылало прежним своим ярким огнем, но быстро вновь приобрело угрюмо-красный цвет. Из того, что Солнце перестало всходить и закатываться, я сделал вывод, что периодическое торможение наконец завершилось. Земля перестала вращаться, отныне она была обращена к Солнцу одной стороной, точно так же, как в наше время обращена к Земле Луна. Вспомнив о своем предыдущем стремительном падении, я осторожно стал замедлять движение. Стрелки крутились все медленнее, пока наконец та, что указывала тысячи дней, не замерла неподвижно, а та, что указывала дни, перестала очерчивать сплошной круг. Я еще больше замедлил движение, и передо мной стали смутно вырисовываться очертания пустынного берега.

Я очень осторожно остановился и, не слезая с Машины Времени, огляделся. Небо перестало быть голубым. На северо-востоке оно походило на чернила, и из глубины этого мрака ярким и неизменным светом сияли бледные звезды. Прямо над моей головой небо было цвета красного дерева и без звезд, а к юго-востоку оно светлело и становилось пурпурным; там, рассеченное линией горизонта, кровавое и бездвижное, гигантской горой застыло Солнце. Скалы вокруг меня были темно-коричневыми, и единственным признаком жизни, который я заметил сначала, была растительность, покрывавшая юго-западные выступы на скалах. Эта густая, пышная зелень походила на лесные мхи или пещерные лишайники — растения, которые обитают в постоянной полутьме.

Машина теперь стояла на крутом берегу. К юго-западу до самой линии горизонта под бледным небом расстилалось море. Не было ни прибоя, ни волн, не чувствовалось ни малейшего дуновения ветра. Только слабая ровная зыбь была заметна на поверхности воды, море будто тихо дышало, сохраняя признаки своей вечной жизни. Вдоль берега, там, где вода отступила, виднелась толстая соляная корка, розовая из-за того, что отражала свет этого неестественного неба. Голова у меня была словно налита свинцом, и я заметил, что дыхание мое участилось. Это напомнило мне мою единственную попытку восхождения на гору, и я осознал, что воздух стал более разреженным, чем прежде.

Вдруг я услышал пронзительный писк и вдали, на туманном берегу, увидел нечто похожее на огромную белую бабочку, которая взлетела и, описав несколько неровных кругов, исчезла за холмами. Звук, который она издала, был таким зловещим, что я невольно вздрогнул и покрепче уселся в седле. Оглядевшись снова, я увидел, как то, что я сначала принял за красноватую скалу, стало медленно приближаться ко мне. Это было чудовищное существо, походившее на краба. Представьте себе краба размером с этот стол, со множеством медленно шевелящихся ног, с огромными клешнями, с длинными, как хлысты, щупальцами и выпуклыми глазами, сверкающими по обе стороны отливающего металлом лба! Его спина была вся в отвратительных буграх и выступах, местами ее покрывал зеленоватый налет. Я заметил, как шевелятся и дрожат многочисленные щупальца у его пасти.

В ужасе глядя на это подползающее чудище, я вдруг почувствовал легкое прикосновение к щеке. Казалось, будто на нее села муха. Я попробовал отогнать ее взмахом руки, но ощущение сразу же возобновилось. Почти одновременно я почувствовал такое же прикосновение возле уха. Дрожа от страха, я обернулся и увидел, что это было щупальце другого чудовищного краба, очутившегося у меня за спиной. Его свирепые глаза вращались, рот был раскрыт в предвкушении добычи, огромные, неуклюжие клешни, покрытые слизью водорослей, нацелились прямо на меня! В одно мгновение я схватился за рычаг, и чудовищ отделил от меня целый месяц. Но я все еще находился на том же берегу и, как только остановился, снова увидел тех же самых чудовищ. Они ползали взад и вперед под мрачным небом, среди скользкой зелени мхов и лишайников.