Том 2. Нервные люди

Или вот в нашем доме. Захотело наше домоуправление прикоснуться к строительству. Видит — стоит во дворе двухэтажный флигель. «Ах, так, думает. Ладно. Дай, думает, третий этаж надстроим. Тем более, небо дозволяет тянуться в высоту». Очень такие радужные перспективы рисовались нашим строителям.

Вот навезли они, заметьте себе, строительного материала. Пригласили за крупные деньги инженера. Сочинили план. Согласовали. Ну, одним словом, продумали все до мелочей. Тем более, помнят, такая есть мудрая поговорка: готовь сани заранее… Вот они заранее все и обмозговали… За полгода. Или за год.

Наступило лето. Надо строиться. Вызывают с биржи рабочих.

Биржа говорит:

— Да, говорит, действительно, безработных у нас пока до черта, тем более конторщиков и парикмахеров, но, говорят, штукатуров и кровельщиков как раз нету на ваше такое несчастье. Погодите, может, скоро они освободятся.

Но наши строители ждать не стали и обратно продали материал. А сейчас, говорят, штукатуры понаехали.

3. Химия не дозволяет

Моя квартирная хозяйка купила бумазеи к зиме. Не могу сказать, где она купила. Кажется, участника. А, может быть, и нет.

Одним словом, купила она, как запасливая дама, еще летом бумазею и положила ее в комод.

Только подходит зима, разворачивает хозяйка эту бумазею, хочет из нее пошить себе разные теплые предметы и юбки, а бумазея, как бисер, рассыпается.

Что? Почему? Откуда такая напасть?

Да, говорят, в другой раз попадается такая едкая химическая краска, которая нипочем не переносит ткани. Или ткань ее не переносит. Только, одним словом, они вместе не уживаются.

Таким образом, иногда качество продукции не дозволяет заранее планы строить.

4. Дядя Петя ошибается

Или вот с нашего же дома — извозчик Петр Антонович Горелов. Или дядя Петя, как его называют.

Он, сердечный человек, совсем с ног сбился с этой чертовой поговоркой.

А взял он летом и отдал сани в ремонт.

Довольно крупную сумму на это ухлопал. Но зато саночки починили ему на славу.

«Ладно, думает, хотя, думает, коляска у меня — дерьмо, но зато санки славненькие. Как-нибудь доезжу до зимы, а зимой фасон давить буду и свои финансы поправлю».

Вот подходит ноябрь месяц. Потом декабрь. После январь наступает, а снегу нету. Сами знаете, какая у нас в Ленинграде зима в этом году. Горе, а не зима. Фиалки в Левашове зацвели. Пчелки по воздуху порхают.

Дядя Петя прямо волком воет. Главное — коляска у него еле-еле держится, а санки во дворе, как новенькие, сияют.

Хочет дядя Петя санки продать, чтобы коляску ремонтировать. Санки он завтра продаст, а послезавтра, глядишь, к марту месяцу, снежок выпадет. Вот вам и чертовы санки.

Я ничего не говорю: поговорка довольно мудрая, но только она на всякий житейский случай поправку себе требует…

Хитрость

А я настоящих изобретателей никогда не видел. Не приходилось. Так что не могу удовлетворить ваше любопытство. Не могу вам объяснить, что это за люди — изобретатели. И с чем их кушают.

Одного парнишку, впрочем, пришлось видеть. Он чего-то там такое мозговал, ковырялся, чего-то такое думал, но так ни черта и не придумал. Придумал, но это впоследствии что-то вроде примуса оказалось. Так что, собственно говоря, этого молодого человека нельзя причислить к лику изобретателей.

Вспоминаю еще про одну девицу, про одну гражданку Марусю Н. Но это тоже ерунда. Тоже не изобретение. Хотя изобретение, но пустяковое. Так, для собственных нужд. Ерунда! Даже патент неловко взять.

И, к тому же, цель изобретения — низкая, — охрана собственных вещичек.

Но поскольку собственность исчезает и жизнь в этом смысле перестраивается, то, пожалуй, будет интересно поглядеть на таких последних скромных изобретателей. Как они ухитряются и на что идут, чтоб сберечь свои вещички в целости и сохранности.

Так вот про эту девицу. Какая она из себя — я не могу вам сказать. Я ее не видел. А мне про нее один студентик рассказал, один втузовец. Это было как раз в их общежитии. То есть рядом. В женском отделении.

Так вот, в этом отделении находилась одна довольно симпатичная девица, одна гражданка Маруся Н.

Довольно-таки кокетливая, вертлявенькая и вообще склонная к мещанскому уюту.

У ней перед кроватью стоял столик, завсегда прикрытый бархатной салфеточкой. А на салфеточке были расположены разные штучки — пудра, зеркальце, разная подмазка и духи во флакончике.

Вот через эти духи все и произошло.

А стала пропадать эта драгоценная влага. Так, видать, понемногу кто-то пользуется и отливает.

А девица, конечно, свободных денег не имеет на такую роскошь. И она только руками всплескивает. До того ей жалко этой жидкости.

Уж она и в столик прятала свои духи, и под подушку зарывала, — не помогает. Чья-то невидимая рука нет-нет — да и скрадет немного.

Стала она отметки делать на этикетке — сколько было. Тоже не помогает. Воры с этим не считались и при каждом удобном случае, знай себе, отливают.

Короче говоря, Маруся Н. придумала такую штуку. Она взяла и на баночке наклейку сделала — «яд» — и поверх наклейки изобразила череп с двумя костями. И этот флакончик на стол поставила.

С тех пор никто и не прикасался к жидкости.