Том 2. Проза и драматургия

Кондаков. Польский. Лариса, а я без вас скучаю.

Лариса. Правда? А в какую цену?

Кондаков. Что?

Лариса. Гарнитур.

Кондаков. Э-э восемьсот… что ли, сорок рублей. Пришлось подзанять немного… Вот… и вы знаете, Лариса, в последнее время мне даже как-то не хватает вас… Вот какая сложилась ситуация… Может быть, мы куда-нибудь сходим вместе с вами? В кино, например?

Лариса. Рем Степанович, я принесла все, что вы просили. Готовить инъекцию?

Кондаков. Нет, не стоит будить Короткевича. Так вы не ответили на мой вопрос.

Лариса. В кино я хожу со своим женихом.

Кондаков. Каким еще женихом?

Лариса. Я ж вам рассказывала. Художник-реставратор.

Кондаков. Опять художник? Да что это их развелось…

Лариса. Между прочим, квалифицированных художников-реставраторов не так уж и много. Для такой работы нужны рука и талант. Вот вы посидите целый день под куполом церкви на лесах, тогда говорите. Я Лешке своему обед ношу. Как заберешься на верхотуру — голова кружится. А он на такой высоте искусство создает! А вы говорите!..

Кондаков. Сам не знаю, что говорю. Это правильно.

Лариса. Рем Степанович, так я пойду.

Кондаков. Идите.

Лариса. А то он уж, видно, измаялся.

Кондаков. Кто?

Лариса. Лешка. Под окном ходит, сигареты шмалит. Из дома-то я его с дымом выгоняю, так он моментом пользуется на улице. Ну я пошла. (Ушла.)

^{Резко зазвонил телефон. От этого звука спящие проснулись. Кондаков взял трубку.}

Кондаков. Слушаю. Ты из аэропорта, Ирина?.. Ну, счастливого полета… Нет… Нет, Малыш, все решено.

Косавец. Вообще алкоголь — это моя тема.

Кондаков. Я жутко устал.

Косавец. Намек понял. Немедленно ухожу. Вы с ним, Короткевич, поосторожней. Он у нас — гений. (Ушел.)

Короткевич. Рем Степанович, вы, правда, гений?

Кондаков. Никакой я, Иван Адамович, не гений. Марковский — это гений. А я — просто березовая ветка, выросшая из старого винтовочного приклада.

Короткевич. Вы меня простите, Рем Степанович, я недослушал ваш рассказ, заснул.

Кондаков. Ничего страшного. Я тебе сейчас все по порядку расскажу. Только, Ваня, послушай со мной одну песню. Сегодня, Ваня, я, кажется, имею право ее послушать. (Включил радиолу, сел на тахту, обнял за плечи Ивана Адамовича.)

* * *

Они молча сидели и слушали песню:

Майскими, короткими ночами,
Отгремев, закончились бои.
Где же вы теперь, друзья-однополчане,
Боевые спутники мои…

Кондаков плакал.

КОНЕЦ

Комментарии

Во 2-й том вошли все известные повести и рассказы Ю. Визбора, а также одна из его пьес. В значительной части эти произведения либо не публиковались вообще, либо были опубликованы более тридцати лет назад в изданиях, уже практически недоступных современному читателю. При подготовке книги тексты были заново выверены по авторским беловикам и по возможности приближены к современной орфографии.

В комментариях приводятся значения аббревиатур и малоупотребляемых терминов, определяются источники цитирования. В косых скобках приведены данные о первых журнально-газетных и книжных публикациях.

В тексте комментариев даны ссылки на следующие книги: ЯСО — Ю. Визбор. Я сердце оставил в синих горах Сост. А. Азаров. — М.: Физкультура и спорт, 1986. — 1-е изд.

ЯСОЗ — Ю. Визбор. Я сердце оставил в синих горах Сост. А. Азаров. — М.: Физкультура и спорт, 1989. — 3-е изд.

Повести

На срок службы не влияет. Публикуется впервые. Повесть написана в период срочной службы автора в рядах Советской Армии, а также сразу после демобилизации. Пролог и эпилог были добавлены автором позже, при подготовке рукописи к публикации в журнале «Юность». В 1963 году на нее дал положительную рецензию К. Симонов, однако главный редактор журнала Б. Полевой не решился на ее публикацию. Повесть носит отчетливо автобиографический характер. Основные действующие лица, безусловно, узнаваемы: Константин Рыбин, от лица которого ведется повествование, — Юрий Визбор, Владимир Красовский — Владимир Красновский, друг Ю. Визбора по средней школе и институту, с которым они вместе служили в армии; старшина Кормушин — старшина А. Семушин и т. д.