Том 2. Робинзоны космоса (СБОРНИК)

— Нет. Да и что бы они там делали с автором, переведенным с французского, когда им едва удается издавать все то, что пишется у них на родине? Но, чтобы доставить удовольствие некоторым из моих друзей, думаю, когда-нибудь я позабавлюсь и напишу рассказ сразу же на английском, который передам для публикации в какой-нибудь американский журнал.

— Кстати, рассказов вы пишете мало. Почему?

— О, я гораздо удобнее чувствую себя в рамках романа, только и всего!

Затем он показывает мне толстые папки — рукописи своих романов. Самые ранние написаны от руки, наиболее поздние

отпечатаны на машинке. В этих папках тысячи перечеркнутых, с надстрочными поправками, страниц.

— Все свои книги, — поясняет Франсис Карсак, — я пишу в один присест. Затем беру рукопись и пересматриваю ее до тех пор, пока она не начинает мне нравиться. Тогда я ее переписываю... За роман «Наша родина — космос» я принялся еще в 1956 году, в 1958 перечитал его, а закончил лишь в 1960.

Он протягивает мне листочки с довольно-таки забавными набросками.

— Это крокй придуманных мною существ — сначала я рисую их и лишь затем вставляю в романы. Таким образом, чтобы они были точными с научной точки зрения, я тщательно изучаю их строение, рост, пропорции... К примеру, вот этот вот я набросал для того, чтобы определиться с точным — по отношению к людям, которые будут ездить на них верхом — ростом гигантских животных из одной из моих ближайших книг. А вот на этом изображены «рафали»', существа, «сделанные» из одной лишь энергии...

За Франсисом Карсаком остается и последнее слово в нашей беседе.

— Вы знаете, — признается мне он, — здесь мне абсолютно не с кем поговорить о научной фантастике, а часто летать в США к друзьям я не могу. Так что... приезжайте, нам будет что обсудить!

С удовольствием, дорогой профессор Борд!

Жан-Пьер Буйксу,

фанзин «Lunatique», №33, ноябрь 1967 г.