Том 2. Рожденный для мира / Том 3. Рожденный для любви (СИ)

У всех самая разная реакция на момент, когда до мозга наконец-то доходит мысль — ещё чуть-чуть, и помер бы, но ура, живой. Нередко «срывает тормоза», из глубины души прорываются слова, мысли и поступки, которые в обычное время человек тщательно старается не выпускать наружу. Так что к поведению Николая отнёсся Михаил снисходительно. Хотя про себя и отметил, что высокомерная спесь и абсолютный эгоизм как та самая реакция на стресс очень показательны. Но и спускать хамство с рук он не собирался.

— Замер и умолкни. Я тебе ничего не должен. Вот вытащить из болота — да, был обязан. Даже такое гуано, как ты. Оказывается, некоторые вещи всё-таки тонут. А вот дальше я тебе ничем не обязан. Вылавливай свой рюкзак или чего там — и проваливай на все четыре стороны. Или замер — и дай подумать, чем я могу всё-таки помочь. Сразу предупреждаю: в лагерь я тебя не поведу.

Николай, похоже, на слова Михаила не обратил внимания. Всё тем же высокомерным тоном он продолжил:

— Да, у тебя же, как там? Стихия Воды? Быстро создал мне душ, мне надо грязь смыть. Одежду потом я, так и быть, просушу сам, своим огнём. А в лагере мне свежее дашь.

Михаил от такого поведения с трудом подобрал упавшую челюсть, аж прорезался не просто кусок прошлой жизни, а реакции из школьной молодости времён девяностых:

— Охренел? Ты за базаром-то следи, совсем берега попутал? Я даже в Москве тебе за такое яйца оборву, чтобы такая тля не размножалась. Ещё раз пасть откроешь в таком тоне — раком поставлю, руки в жопу засуну и полетишь понял куда?

Во взгляде Николая появилось какое-то полубезумное выражение, и он гневно произнёс:

— Я — жених цесаревны Юлии и будущий император, про это уже решено с императором и моим дядей. А если ты ещё раз откажешься мне помогать, я тебя прикажу повесить за государственную измену.

— Чего?! — раздался сразу за спиной голос Ольги, которая, оказывается, подошла и встала рядом. — Не знаю, Миша, откуда ты набрался таких кабацких выражений, но готова за тобой повторить. Без меня и меня замуж выдают. Идиот, — и дальше обратилась уже к Мише: — Знаешь, Мишенька, когда ты и твои сёстры в Крыму про Румянцевых говорили, что, наверное, один этот — дурачок, а остальные нормальные, вы все ошиблись. Румянцевы наживку, что этот идиот, возможно, может стать моим женихом, надо только выполнить кое-какие нужные отцу условия — заглотнули с крючком и леской. Дальше по плану я должна была при первой встрече с этим бараном узнать его в лицо и гневно сунуть его дяде твои материалы. Но знаешь, так даже лучше. Надоело в лицо этому самовлюблённому напыщенному индюку Румянцеву-старшему при встречах улыбаться, а самой просто дни считать, когда, наконец, бараны увязнут по уши, и можно переходить к выкручиванию рук. Да, я всё, понимаю, Миша — надо, но чисто по-человечески — противно.

— К-какой Крым?

Спесь у Николая Румянцева на глазах испарялась, но разум ещё отказывался поверить, что та провинциальная девчонка Оля в Крыму, по чьей вине он получил весьма досадные неприятности, и цесаревна Юлия — один и тот же человек. Михаил же в который раз мысленно зааплодировал Его Величеству. Это себя-то Михаил считал гением интриги? Как же, самих Румянцевых победил! А оказывается, его всё время негласно император поддерживал и использовал? Куда ему до настоящих профессионалов. Оля поступает в университет через Испытание достойных — это сразу поддержка простолюдинов и провинциального дворянства. Дальше выкрутить руки клану Румянцевых. Оля не зря сказала: когда они, заглотнув наживку, увязнут, компромат на Николая станет миной, способной похоронить весь клан с концами. Особенно после скандала с судом. Ну или поддерживай императора и наследницу, обеспечивай лояльность хотя бы части старшего дворянства. По совокупности это укоротит руки Воронцовым и Боярской думе. Осталось понять, кому выгодна авария на Полигоне? Воронцовым, похоже, больше всего…

Оля тем временем злорадно продолжала:

— Ага. Узнаёшь? И как ко мне приставал, и как моего жениха на дуэль вызвал. Так и быть, сообщаю. Помолвка должна будет состояться сразу, как мы оба вернёмся с Испытания. Папа, кстати, согласие нам с Мишей уже дал.

Михаил на её словах аж поперхнулся. И он тут думает, как бы аккуратно сначала Оле сделать предложение выйти замуж, а потом как с этим подкатиться к императору? А его любимая девушка, оказывается, всё уже решила и ставит перед фактом? Хотя мог сразу догадаться, ещё когда Оля упомянула, что их общую совместимость по части магии и наследственности проверяла. И кто-то ещё только что возмущался, мол, без меня — меня женили?