Том 2. С Юрием Гагариным

Одним из самых крупных производителей искусственного волокна будет завод, выросший на Оке. Часть своей продукции даст он текстильным фабрикам. Уже приехали на завод те, кому управлять машинами. У них праздник будет в мае, когда после настройки, наладки завода пойдет волокно.

^{Рязанская область. 11 марта 1960 г.}

Зимние квартиранты

В конце августа, когда потянулись к югу птичьи стаи, в открытую форточку нового дома в Москве залетели две странные птицы. Утром для них открыли окно — переночевали, теперь летите! Но птицам, видно, понравился большой пятиэтажный дом в Кожуховском переулке. Вечером в форточке опять раздалось хлопанье крыльев, и гости появились снова. А утром они неожиданно начали таскать в комнату прутики и травинки.

— Эге, да они зимовать собираются, и не как-нибудь, а в «своем доме», — сказал Иван Михайлович Молодкин и велел дочери принести в комнату «строительного материала».

Две лесные горлицы, отбившиеся, видно, от стаи, не теряли времени даром. Через несколько дней на старых часах появилось гнездо. И горлинки, совсем как весной, начали петь любовные серенады. Только стукнут часы семь раз, только засинеет окно после ночи, а в комнате уже начинается: «Тур! Тур!»

На дворе дожди, первый снег повалил, а в квартире весна — в гнезде над часами появились два маленьких яичка.

Однажды утром яйца треснули, и из гнезда выглянули два беспомощных розовых существа. Росли птенцы быстро. Но один заболел какой-то детской болезнью и протянул лапки. Вся забота родителей доставалась теперь одному.

В один прекрасный день птенец почувствовал себя взрослым. Он выбрался на край гнезда и после некоторого раздумья совершил первый беспосадочный перелет: часы — спинка кровати. Потом он отважился слетать «на край света» — на спинку стула. Удачи окрыляют. Отвернулись как-то родители, и птенец пустился в «межпланетный рейс»: пырь в форточку — и был таков.

На дворе было тепло в этот день. Иван Михайлович и Галя долго искали безумца. Вывесили даже объявление в подъезде: «Кто увидит горлинку (далее следовали приметы), просьба доставить в квартиру № 16».

Осиротели родители. Но скоро в гнезде над часами опять появились два птенца. Эти оба не перенесли болезни…

Однажды Галя заметила, как старые горлинки жадно клевали столетник. «Может, витамины нужны птенцам?» — Иван Михайлович принес листики петрушки. Горлинки с жадностью набросились на зеленое крошево. Соком петрушки спрыснули пшенную кашицу, перетерли ее и дали птенцам… Одного удалось спасти от странной болезни. Он вырос и теперь совершает регулярные рейсы по комнате наравне с родителями. А родители решили продолжить птичий род.

Для этих новорожденных Галя сразу организовала «спецпитание». Три раза в день в широкие клювы вкладывалась кашица с соком петрушки и рыбьим жиром. Эксперимент удался.

Птенцы выросли крепкими. Сейчас в квартире Молодкиных уже тесно от пяти зимних квартирантов — летают вовсю. Лесные обитатели, которым в зимнее время положено быть в теплых краях, благополучно перезимовали в Кожуховском переулке Москвы.

_{Фото автора. 16 марта 1960 г.}

Баллада о топоре

Я с с любопытством оглядел топор.

— При Петре ковался?

Старик уловил недоверие. Он взял топор, вытер рубахой ржавые пятна.

— В музей сдавать не собираюсь… А вам не грех поспрошать людей, что за село наше такое… Лодка-то хороша в ходу?

Я похвалил лодку.

— То-то же, — сказал старик. — Полюбопытствуй насчет села… Ну пошли, Витек!

Старик смахнул щепки со штанов, соскреб ногтем лепешки ила. Белоголовый мальчишка спрятал в осоку весло, как заправский плотник, кинул топор на руку. Оставляя следы босых ног на песке, дед и внук пошли берегом в село…

Припоминаю сейчас все подробности этой июньской встречи. Помню утро, тихое и ласковое. На «окуневом месте» с дуба падали капли ночного дождя. От травы — пар. Весь луг у воды дымился теплым сырым туманом. Лучшей «зари» удильщик не пожелает. Клева, однако, не было. Я сменил десяток «верных мест» — хоть бы что!

— Как отрубило, — сказал мой сосед Федор-горбун и захлопал веслами к дому.

Горбун в этих местах почитается рыбным профессором. Уж если у него «отрубило»…

Я смотал удочки и приготовился поднять со дна камень, служивший якорем.

— Уры-ык!..

— Если уж делать лодку, то чтоб лебедем шла.

Едва не задев удилище, над водой пронеслась большая серая птица.

Я давно знал: в лозняке за Кривошейкой есть у цапли гнездо. Иногда удавалось видеть, как голенастая птица караулит лягушек.

Кто-то потревожил цаплю. Она жалобно кричала и делала круги над мысом. Появились вороны, березовые ласточки, воробьи. Они комьями кидались сверху на серую неповоротливую птицу. Неистовый гвалт стоял у речки. Цапля по-прежнему делала круги…

— Кто тут? — окликнул я, раздвигая осоку.

На траве сидел безбородый старик в красной полинявшей рубахе, в старой, с поломанным козырьком кепке. Тут же, на поляне, сидели два косаря, сыновья деда.