Том 2. Советская литература

Луначарский отстаивал партийность искусства, произносящего приговор над явлениями жизни с определенных, коммунистических позиций. Эта партийность ни в малейшей степени не противоречит объективности, правдивости. Луначарскому принадлежит очень выразительная формулировка: «Партийность классов без будущего безобразно искажает действительность. Партийность класса, которому суждено построить будущее, воспитывает зоркость и бесстрашие и является единственной формой подлинной объективности» (стр. 199). Нашим художникам, — утверждал Луначарский, — в отличие от буржуазных, незачем скрывать и прятать партийность своего искусства. Иметь возможность назвать свое произведение пролетарско-партийным — это высокая честь и доблесть для художника, потому что, входя в искусство, наша партийность превращает его в действенное средство переделки мира и человечества.

Борясь за искусство партийное, воспитывающее, Луначарский целиком присоединялся к мнению Белинского, Чернышевского, Плеханова о том, что художественное произведение должно быть художественным прежде всего, должно захватывать читателя жизнью своих образов. Поэтому Луначарский призывал писателя непрестанно заботиться об эстетической силе и впечатляемости искусства слова, упорно работать над формой, над мастерством выражения. «Каждый писатель-коммунист, — говорил он, — должен петь по-коммунистически, но это должна быть песня яркая, завлекательная» (стр. 280).

При этом художественное мастерство Луначарский не сводил к вопросам формы. Основой и решающей стороной мастерства он считал и запас жизненной мудрости, богатство опыта, и степень понимания, освоения этого опыта художником, широту и глубину восприятия им действительности. «Нет мастера без великого содержания», — утверждал Луначарский (стр. 559). Для этого содержания должны быть найдены и соответствующие ему, убедительные и яркие средства выражения.

Луначарский приветствовал оригинальность,своеобразие формы художественного произведения, но он решительно выступал против

оригинальничаньяформой, против футуристического и имажинистского фокусничества и штукарства, против вычурности и нарочитой туманности. С сожалением отмечал Луначарский, что стремление к ложной оригинальности заразило и отдельных талантливых молодых советских писателей, которые, подпав под формалистское влияние, начинали придумывать себе какой-то заумный стиль, пытаясь поразить воображение читателей всякими трюками и манерностью. Указывая на то, что формалистские эффекты и фокусы наносят ущерб самому содержанию, уродуют образы, мысли, чувства, Луначарский рассматривал формализм как болезнь, которую советская литература и все советское искусство должны изжить (см. в наст, томе статьи «О современных направлениях русской литературы», «О нашей поэзии»).

Эта критика формалистических извращений, игры в звуки без содержания, кокетничанья пустой виртуозностью оказывается очень актуальной и в наши дни, когда кое-кто еще пытается ставить под сомнение требование понятности и доступности искусства, защищая абстракционизм и прочую заумь. Луначарский выдвигал на первый план максимальную ясность, естественность художественной формы, призывал к поискам наиболее удобной, наиболее простой литературной манеры. Однако стремление к простоте не должно, по его мнению, наносить ущерба сложности замысла, богатству содержания, полноте его выражения.

Всему этому он рекомендовал учиться у классиков. Давая отпор футуристическим попыткам сбросить классиков с парохода современности, лефовскому отрицанию актуальности художественного наследия для советской литературы, Луначарский с удовлетворением отмечал на примере «Разгрома» Фадеева и «Тихого Дона» Шолохова, что лучшие из молодых советских писателей успешно и плодотворно учатся у своих великих предшественников.

Перед молодой литературой нашей страны остро стоял вопрос о новом отношении к действительности, о новом художественном методе. Луначарский активно участвовал в решении этого важнейшего вопроса. Он всегда отстаивал реализм как основной путь, исходя из убеждения, что художественная литература должна помогать читателям ориентироваться в действительности, содействовать ее уяснению и ее дальнейшей перестройке. Выполнению этой большой задачи не может помочь эстетская стилизация, искажающая жизненные явления, не могут помочь символистские туманы и формалистические фейерверки футуризма. Отвергая эти чуждые духу революционного народа явления в искусстве 20-х годов, Луначарский с одобрением отмечал, что в советской литературе побеждает социальный реализм (см. в наст, томе статьи «Современная литература», «Этапы роста советской литературы»).