Том 2. Стихотворения 1850-1873

Стихотворение во многом определено ориентацией лирического повествования на Кроля, принадлежность которого к окружению Тютчева установлена со всей определеностью: «К. принадлежал лит. и окололит. богеме, быт к-рой в известной мере сам и формировал; его связи с лит. кругами носили прежде всего характер чисто житейского приятельства и знакомства (в частности, с Ф. И. Тютчевым, к-рый посвятил К. стих. «Сентябрь холодный бушевал», 2-я пол. 1860 гг.)» (Войналович К. В., Кармазинская М. А. Кроль Николай Иванович // Русские писатели. 1800–1917. Биографический словарь. М., 1994. Т.3. С. 158). «Птичка» здесь — символ свободного творчества, который генетически связан с балладой Гёте «Der Sanger» («Певец»), поэтический перевод которой Тютчев осуществил в начале 1830-хгг. (см.: Пигарев К. Тютчев — переводчик Гёте // Урания. С. 101). «На божьей воле я пою, / Как птичка в поднебесье, / Не чая мзды за песнь свою —/ Мне песнь сама возмездье!..» (Изд. 1984. Т. 1. С. 289). Некоторые мотивы творчества Кроля могли быть близки Тютчеву, в частности, те, что обозначились в монологах Изерского — героя стихотворной «Комедии из современной жизни»: «Нет, я привык один, в тиши, / Хранить заветные и мысли и желанья»; «Родную нашу Русь душа обнять хотела. / Но Русь старинную, с начальной чистотой» (Кроль Н. И. Комедия из современной жизни. СПб., 1849. С. 59–60).

Тютчев-публицист как родственную стихию мог воспринимать сатирическую направленность художественных опытов Кроля, наиболее полно выразившуюся в таком фрагменте «Желания» (опубл. в «Искре» в 1866 г.): «Певец, ты должен быть не раб толпы, а бог, / И честный гражданин — не клубный скоморох, / Не чествовать — карать, что совесть в нас бесславит, / И все, что нашу Русь так давит, давит, давит» (Поэты «Искры». Л., 1955. Т. 2. С. 849) (А. А.).

19-ое ФЕВРАЛЯ 1864

Автограф неизвестен.

Списки — Муран. альбом (с. 120–121); Альбом Тютч. — Бирилевой (с. 31).

Первая публикация — РИ. 1864. 22 февраля. № 43. Вошло в Изд. 1868. С. 211, под заглавием: «На смерть графа Д. Н. Блудова»; Изд. СПб., 1886. С. 262–263; Изд. 1900. С. 265.

Печатается по первой публикации. См. «Другие редакции и варианты». С. 297^*.

Датируется 19 февраля 1864 г. согласно пометам в списках.

Написано по поводу смерти гр. Дмитрия Николаевича Блудова (1785–1864), известного государственного и литературного деятеля. В юности он был другом Карамзина, Жуковского и других участников литературного кружка «Арзамас». После 14 декабря 1825 г. занимал место делопроизводителя Верховного суда. При Александре II назначен президентом Академии наук. С 1861 г. — председатель Государственного совета и Комитета министров. Тютчев был в очень близких, многолетних дружеских отношениях с Блудовым, равно как и с его дочерью Антониной.

Некоторые комментаторы (например, К. В. Пигарев) видят в словах «И вспомнил он годину обновленья, / Великий день, новозаветный день…» указание на совпадение с днем обнародования Манифеста об освобождении крестьян. Однако более уместно видеть здесь прямой смысл — победу над смертью в Христовом Воскресении. Это подтверждается и двумя последними строками стихотворения («И сам Спаситель отпустил с любовью / Послушного и верного раба»), которые имеют смысловую опору в евангельских словах — обращении Симеона Богоприимца ко Христу: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля» (Лк. 2, 29–32). Симеон изрек эти слова, приняв на руки Богомладенца, поскольку по обетованию он должен был умереть только после того, как своими глазами увидит Христа.

Дочь поэта, М. Ф. Тютчева, упомянула в дневнике о возвращении отца 19 февраля домой с вестью о кончине графа Блудова, который «говорил и ходил почти до последней минуты, радовался сегодняшнему дню и солнцу и умер так, что почти и не заметили». А 22 февраля «мама́ и папа́ поехали на похороны графа Блудова, которого гроб несли на руках до Невской лавры» (как раз в день похорон и было напечатано в РИ стихотворение Тютчева). В дневнике М. Ф. Тютчевой есть также запись о том, что английский посланник в Петербурге лорд Непир 26 февраля «прислал английский перевод стихов папа́ на смерть гр. Блудова, довольно плохой» (ЛН-2. С. 344).

Эрн. Ф. Тютчева писала 29 февраля / 12 марта 1864 г. Д. Ф. Тютчевой: «Не правда ли, какие прекрасные стихи написал папа́ на смерть бедного старика графа Блудова? Мне кажется, что он никогда еще не писал ничего столь задушевного и столь отвечающего воспеваемому предмету — ведь усопший был праведником из праведников, и умер он как праведник» (ЛН-2. С. 346–347). А 17 марта она делилась с Д. Ф. Тютчевой впечатлением от прочитанного ею стих. П. А. Вяземского «На смерть графа Д. Н. Блудова»: «Несколько строк, написанных твоим отцом, несравнимо поэтичнее этого бесконечного набора слов» (там же. С. 347) (Ф. Т.).