Том 2. Стихотворения 1850-1873

В таком, собственно, смысле следует, кажется, разуметь и его выражения о будущем вселенском государстве, «опирающемся (appuyé) на Вселенскую Церковь», или «приобщенном к Церкви (associé)», а никак не в смысле какой-то солидарности или тождественности судеб России или этой будущей «Империи» и Вселенской Церкви. Точно так же и выражение, что эта «Христианская Империя будет окончательною (l’Empire définitif)», нужно, думаем мы, понимать таким образом, что этою «Империею» завершится историческое предание об Империи, заключится ряд преемственных политических формаций во образе и с притязаниями имперскими, и вообще во образе государства, и что затем, после известного периода существования, мир, износив все существующие ведомые нам исторические формы общежития, начнет новое бытие, в формах новых, неведомых…» (Биогр. С. 230–231).

Запечатленные в стихотворении идеи развивались Тютчевым еще задолго до этого в статьях «Россия и революция» и «Папство и римский вопрос»: западным началам революции и папства как антихристианских явлений человеческого «Я», предоставленного самому себе, противопоставлено Православие, из которого исходит для России принцип подлинного единства на уровне народном, государственном и церковном.

А. А. Киреев оставил в своем дневнике свидетельство, что Тютчев, потрясенный перспективой бомбардировки прусской армией осажденного Парижа, назвал пруссаков «гуннами, ходившими в школу»; а в одном из писем к жене поэт говорит о франко-прусской войне как о «публичном акте людоедства» (ЛН-2. С. 410).

В газ. «Голос» сообщалось, что на торжественном обеде в честь присоединения тринадцати чехов-католиков к Православию, где было прочитано стих. «Два единства», сам автор стихотворения отсутствовал по болезни. Однако М. Ф. Тютчева-Бирилева писала, что «это была простая отговорка, и утром того же дня он присутствовал при отлично удавшейся церковной церемонии отречения». Газ. «Голос» также отмечала: «Громкими взрывами рукоплесканий сопровождалось чтение этого восьмистишия, повторенного по желанию всего общества, и тост, предложенный за маститого поэта, был принят с единодушным восторгом» (ЛН-2. С. 410) (Ф. Т.).

«ВЕЛЕНЬЮ ВЫСШЕМУ ПОКОРНЫ…»

Автограф неизвестен.

Первая публикация — газ. «Русь» от 22 ноября 1880 г. № 2. С. 17, под заголовком «В альбом П. А. Вакара». Вошло в Изд. Маркса. С. 218.

Список — РГБ. К. 4409. Ед. хр. 2. Л. 72–72 об., в письмах К. П. Победоносцева к Е. Ф. Тютчевой от 10 августа 1880 г., с первой строкой «Веленью высшему послушны…» и датой «27 октября 1870 г.». К. В. Пигарев указал, что список сделан с автографа (Лирика II. С. 405). Однако первая строка прочтена была, видимо, неверно (рифма «покорны» — «задорны»).

Печатается по списку, с исправлением первой строки по газ. «Русь».

Датируется 27 октября 1870 г. согласно списку.

В стихотворении речь идет о работе Комитета иностранной цензуры, председателем которого с 1858 г. был Тютчев. Платон Александрович Вакар (1820–1899), в альбом которого было вписано стихотворение, — член Совета главного управления по делам печати, ему посвящено и стих. «Давно известная всем дура…» (см. коммент. С. 592). И. С. Аксаков охарактеризовал работу поэта в Комитете (см. Биогр. С. 274–275): «Можно себе представить, каким воздухом, с назначением Тютчева, повеяло от того учреждения <…>, как ожили, как обрадовались все, кому были дороги ум и знание, — как благодарили они ту власть, которая вверила обязанность председателя такому европейски образованному и благородно-мыслящему человеку, каким был Тютчев. <…> Около Тютчева сгруппировалось вскоре в Комитете несколько молодых людей из числа наших литераторов, между прочим, известные поэты Полонский и Майков». Так отчасти расшифровывается поэтическое «мы» в стихотворении; Вакар, видимо, тоже к ним относился. Аксаков упомянул, «что в начале» «эта деятельность была для русского просвещения и русской печати чрезвычайно благотворна». О работе Тютчева см.: Брискман М. Ф. И. Тютчев в Комитете цензуры иностранной. ЛН. Т. 19–21. 1935. С. 565–578; Пигарев. С. 158–168. О сотрудничестве Тютчева и Майкова в Комитете см.: Касаткина В. Н. «Древнерусский стиль» в романтической лирике Ф. И. Тютчева и А. Н. Майкова (Проблемы развития русской лирической поэзии XVIII–XIX веков. М., 1982. С. 83–92) (В. К.).

«ЧЕМУ БЫ ЖИЗНЬ НАС НИ УЧИЛА…»

Автографы (3) — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 46. Л. 10 (три первых строфы), с заглавием «В альбом»; РГАЛИ. Ф. 2567 (Ю. Г. Оксман). Ед. хр. 122. Л. 2–3, с заглавием «А. В. Плетневой»; ИРЛИ. Ф. 137 (К. Р.). № 127, 6-й конверт.

Список Эрн. Ф. Тютчевой — Альбом Тютч. — Бирилевой (с. 250–251), под заглавием: «А. В. Плетневой». Здесь же отдельно представлен и вариант последних двух строф. Под текстом — дата: «1871». Ошибочная датировка (как и в Изд. СПб., 1886) основывается, скорее всего, на времени появления первопечатного текста.