Том 2. Стихотворения и поэмы 1891-1931

Вот промчалися годы. И много воды
В это время утечь уж успело,
Много, много теперь изменилася ты,
Много, много теперь постарела.
Так, бывало, нахлынут осенней порой
На природу внезапно морозы
И завянут, поникнут своей головой
Прежде чудные, пышные розы.
Так завяла теперь и твоя красота,
Седина в волосах появилась,
Ты не та, ты не та, что ты прежде была,
Ты во многом теперь изменилась.
Побледнела, поблёкла окраска ланит,
И очей твоих блеск молненосный.
Старость скоро придет – неустанно твердит
Тебе голос какой-то несносный.
Да, бывало то юною, лучшей порой:
Молодежь всё тебя окружала,
И ходил за тобою поклонников рой,
Ты ж искания их отвергала.
Ты теперь и сама выйти замуж не прочь,
Но, увы! уж пора миновалась.
И одна лишь осенняя грустная ночь
Взамен счастья и блеска осталась…

Москва

Недвижно я стою, смущением объятый.
Гляжу: внизу передо мной,
Повитые туманной синевой,
Виднеются и храмы и палаты.
Заката луч на куполах
Горячим золотом сверкает и искрится.
Москва! Москва! Кто духом не смутится?
В чье сердце не войдет невольно страх?
Да! Семь веков! А что ты претерпела!
Тебя татарин грабил злой
И жёг тебя – и ты горела.
Под Иоанновой рукой
Ты казни страшные терпела.
Но ты в беде не оскудела,
Ты встала вновь! И грянул бой!
Мы отступали, насожженье
Тебя оставивши, и нам
Ты послужила во спасенье,
Но в гибель дрогнувшим врагам.

<1892>

На Воробьевых горах

Песня («Я плыву. Луна златая…»)

Я плыву. Луна златая
Ярко светит. Тишь вокруг.
Чу! Русалка молодая
Там вдали мелькнула вдруг.
Нет! То тихий ветер в поле
Налетел вдруг на меня.
Ах! Гуляй, гуляй на воле,
Моя легкая ладья.
Под кормою
Полосою
Блещут отблески луны.
И сверкая,
И играя
От движения волны.
Размахнусь веслом широким,
«Берегись! С дороги прочь!»
Берега уже далеко,
А кругом немая ночь.
Берегов не видно боле,
Тишь и гладь вокруг меня,
Ах! Гуляй, гуляй на воле,
Моя легкая ладья.
Под кормою
Полосою
Блещут отблески луны,
И сверкая,
И играя
От движения волны.

15 июня 1892

Воробьевы горы

Н. Н. ***

Пускай тебя клеймят позором
И говорят, что ты жесток.
Я не поверю этим вздорам,
Нет! Быть жестоким ты не мог.
Ужели только лицемеря,
Свои поэмы ты писал?
Нет! Этим толкам я не верю.
Нет! Ты народ не презирал.
Но ты любил его душою,
С ним вместе плакал и страдал.
Нет! Только б ложию одною
Ты б так сердца не потрясал.

27 июня 1892

«Ах вы, годы, мои годы!..»