Том 2. Стихотворения и поэмы 1927-1930

Поезда

Пробившись в Кузнецкий уезд, начали со знакомыми крестьянами подпольную работу, и тут опять работать было рискованно, несмотря на карательные отряды, а работы продолжались против Колчака, но и слышав про действия карательных, как они расправлялись с товарищами, а также семьями партизан, например, каратели издевались над моей семьей, а именно, над моей женой Татьяной Ефимовной Проскаковой, испороли ее в лоскутья и выстегнув ей глаз, которая в последнее время осталась с половиной свету…И тут уж пошли такие дела, что, начиная переносить порки и разные наказания, то те люди уже, бросая все и организуясь, шли в отряд партизан. И вот эта-то основная причина партизан, как уже выше указано.

Архив Истпрофа ЦК Союза горнорабочих

Третье

1

Паровоз
идет по рельсам
черным
погорельцем.
Бронированы
вагоны,
шитые
погоны.
…Тяжело,
тяжело
брать на гору
эшелон.
Хорошо,
хорошо б
растереть их
в порошок.
Хорошо бы
вкривь
и вкось
кувырнуться
под откос,
да зарубки
на колесах
не пускают
с двух полосок.
Вдаль, вдаль,
вдаль, вдаль
протянули шпалы
сталь.
Три зеркальных
фонаря
не устанут
в темь нырять.
Над ползущею
совой –
с пулеметом
часовой.
Паровоз
идет по рельсам
черным
погорельцем…
А кругом
кедровая
грозная
тайга,
будто
и не трогая,
смотрит
на врага.
Если подвести
под рельсы штангу,
поезд не дотянется
к полустанку;
вагонов стручки,
перед тем
как сплющиться,
друг на дружку
вздыбятся
и взлущатся;
паровоз,
перевертываясь,
медленный
и важный
уляжется на бок,
как скот домашний;
и паром
от взорванного котла
окутает
сосен зеленые плечи;
и будут вагоны
гореть дотла,
и будет хрипеть,
надрываясь,
диспетчер:
«…Поезд № 8…
воинский… бис,
согласно графику,
вышел из…»
И снова –
ночные
диспетчера хрипы:
«№ 8…
еще…
не прибыл».

2

Сколько
этих поездов:
двести
или сто?
Всем
дорога им узка,
все
идут в тисках.
Чуя
красную беду,
много дней
подряд
паровозы их
гудут,
буксы их
горят;
машинисты их
бледны,
скулы их
остры,
и уже
вблизи видны
партизан
костры…
Станция Зима.
Чешский комендант Воня́.
Спрыгнул военком –
принимай коня!
Прям, суров и строг:
«Выдать Колчака!»
Дымом от костров
пропитана щека.
«Нас не то что горсть –
знаете поди, –
мы на триста верст
разберем пути».
Чех прищурил глаз,
в этом есть расчет,
в этом есть соблазн:
кровь не потечет.
Сердце к миру склонно,
хоть душа храбра,
в чешских эшелонах
мало ли добра?!
Чех задумчив шибко,
чех глядит в окно:
…швейные машинки,
сахар и сукно.
Думы коменданта
очень высоки:
…мебель и пушнина,
шелк и рысаки.
В голове у чеха
розовый туман.
Щелкнул каблуками:
«То не есть обман!
Колчака не згодно
отдавать на плен,
но то есть согласье,
но то есть обмен!»
Военком
в небритый
усмехнулся ус,
с сердца,
камнем срытый,
отвалился груз.
Ну, а что Проскаков?
Хочешь знать о нем?
Он стоит у входа
с военкомовым конем.

3