Том 2. Верую!

– Да не допустим, а есть. Вы же от государства отдельно теперь...

– Ты это к чему?

– Отремонтируйте ее – это же чудо! Я возьмусь отремонтировать. За лето сделаю. Двух-трех помощников мне – до холодов сделаем. Платите нам рублей по...

– Я, дорогой мой, такие вопросы не решаю. У меня тоже есть начальство... Сходи к митрополиту! – поп сам тоже заволновался. – Сходи, а чего! Ты веруешь ли?

– Да не в этом дело. Я, как все, а то и похуже – пью. Мне жалко – такая красота пропадает. Ведь сейчас же восстанавливают...

– Восстанавливает государство.

– Но у вас же тоже есть деньги!

– Государство восстанавливает. В своих целях. Ты сходи, сходи к митрополиту-то.

– А он где? Здесь разве?

– Нет, ехать надо.

– В область?

– В область.

– У меня с собой денег нет. Я только до тебя ехал...

– А я дам. Ты откуда будешь-то?

– Из Чебровки, столяр, Семен Рысь...

– Вот, Семен, съезди-ка! Он у нас человек... умница... Расскажи ему все. Ты от себя только?

– Как «от себя»? – не понял Семка.

– Сам ко мне-то или выбрали да послали?

– Сам.

– Ну все равно – съезди! А пока ты будешь ехать, я ему позвоню, – он уже будет знать, что к чему, примет тебя.

Семен подумал немного.

– Давай! Я потом тебе вышлю.

– Потом договоримся. От митрополита заезжай снова ко мне, расскажешь.

Митрополит, крупный, седой, вечно трезвый старик, с неожиданно тоненьким голоском, принял Семку радушно.

– Звонил мне отец Герасим... Ну, расскажи, расскажи, как тебя надоумило храм ремонтировать?

Семка отхлебнул из красивой чашки горячего чаю.

– Да как?.. Никак. Смотрю – красота какая! И никому не нужна!..

Митрополит усмехнулся.

– Красивая церковь, я ее знаю. При Алексее Михайловиче, да. Кто архитектор, пока не знаю. Можно узнать. А земли были бояр Борятинских... Тебе зачем мастера-то знать?

– Да так, интересно. С большой выдумкой человек!

– Мастер большой, потом выясним, кто. Ясно, что он знал владимирские храмы, московские...

– Ведь до чего додумался!.. – и Семка стал рассказывать, как ему удалось разгадать тайну старинного мастера.

Митрополит слушал, кивал головой, иногда говорил: «Ишь ты!» А попутно Семка выкладывал и свои соображения: стену ту, восточную, отшлифовать, как и хотел мастер , маковки обшить и позолотить и в верхние окна вставить цветные стекла – тогда под куполом будет такое сияние, такое сияние!.. Мастер туда подобрал какой-то особенный камень, наверно, с примесью слюды... И если еще оранжевые стекла всадить...

– Все хорошо, все хорошо, сын мой, – перебил митрополит. – Вот скажи мне сейчас: разрешаем вам ремонтировать талицкую церковь. Назовите, кому вы поручаете это сделать? Я, не моргнув глазом, называю: Семен Рысь, столяр из Чебровки. Только... не разрешат мне ее ремонтировать, вот какое дело, сын мой. Грустное дело.

– Почему?

– Я тоже спрошу: «Почему?» А они меня спросят: «А зачем?» Сколько дворов в Талице? Это уже я спрашиваю...

– Да в Талице-то мало...

– Дело даже не в этом. Какая же это будет борьба с религией, если они начнут новые приходы открывать? Ты подумай-ка.

– Да не надо в ней молиться! Есть же всякие музеи...

– Вот музеи-то – как раз дело государственное, не наше.

– И как же теперь?

– Я подскажу как. Напишите миром бумагу: так, мол, и так – есть в Талице церковь в запустении. Нам она представляется ценной не с точки зрения религии...

– Не написать нам сроду такой бумаги. Ты сам напиши.

– Я не могу. Найдите, кто сумеет написать. А то и – сами, своими словами... даже лучше...

– Я знаю! У меня есть такой человек! – Семка вспомнил про писателя.

– И с той бумагой – к властям. В облисполком. А уж они решат. Откажут, пишите в Москву... Но раньше в Москву не пишите, дождитесь, пока здесь откажут. Оттуда могут прислать комиссию...

– Она бы людей радовала – стояла!..

– Таков мой совет. А что говорил с нами, про то не пишите. И не говори нигде. Это только испортит дело. Прощай, сын мой. Дай бог удачи.

Семка, когда уходил от митрополита, отметил, что живет митрополит – дай бог! Домина – комнат, наверно, из восьми... Во дворе «Волга» стоит. Это неприятно удивило Семку... И он решил, что действительно лучше всего иметь дело с родной Советской властью. Эти попы темнят чего-то... И хочется им, и колется, и мамка не велит.

Но сперва Семка решил сходить к писателю. Нашел его дом... Писателя дома не было.

– Нет его, – резковато сказала Семке молодая полная женщина и захлопнула дверь. Когда он отделывал здесь «избу XVI века», он что-то не видел этой женщины. Ему страсть как захотелось посмотреть «избу». Он позвонил еще раз.

– Я сама! – услышал он за дверью голос женщины. И дверь опять открылась...

– Ну? Что еще?

– Знаете, я тут отделывал кабинет Николая Ефимыча... охота глянуть...

– Боже мой! – негромко воскликнула женщина. И закрыла дверь.

«По-моему, он дома, – догадался Семка. – И по-моему, у них идет крупный разговор».

Он немного подождал в надежде, что женщина проговорится в сердцах: «Какой-то идиот, который отделывал твой кабинет», и писатель, может быть, выйдет сам. Писатель не вышел. Наверно, его правда не было.

Семка пошел в облисполком.