Том 2. Восхищение

Противоречие между Ивлитой и Лаврентием настолько велико, что об их примирении нечего и думать. И сколь наивны были ее желания, чтобы тот положил оружие и отказался от прошлого. Разве может Лаврентий, сама смерть, перестать быть собой? И до чего правы крестьянки, полагая, что разбойник должен оставаться бездетным. Но разве Лаврентий останется все равно бездетным, заразив смертью жену и свое потомство?

Все равно бездетным? Нет, нет, ее ребенок будет жить, играет и просится наружу. Сама умереть Ивлита не побоится, но отстоит величайшее свое сокровище. Проникнет куда угодно, хотя бы на край света, к птицам, к зверям, к рыбам, спрячется жабой под камни, зароется землеройкой в землю, но так, что ее никогда не найдет Лаврентий, ничего не сможет поделать, и спасенный, оберегаемый придет в мир, будет расти младенец. И Ивлита ощерясь, взглядом полным ненависти и бесстрашным испепеляла Лаврентия, раскрасневшаяся и в гневах, и Лаврентий, поднявший было на нее глаза, сперва оробел, а потом удивился нескрываемой вражде, бросил шапку и забегал по комнате, размахивая руками

Будто он виноват, всему подчинившийся, что в Рукоблудного выстрелили. И что Лаврентий, в самом деле, такого сделал, чтобы Ивлита теперь ненавидела его? Ведь он убивал или защищаясь, или наказывая по делом коварных, либо ради нее? Но можно ли его упрекать, что любовь вскружила ему голову? И что это за художественный прием, раздувать несколько убийств (за каждым горцем их столько же, если не больше) в исключительное по злу событие

Нет, довольно умозаключений. Если Ивлита не хочет, чтобы он убивал и грабил, он и не будет, готовый коротать с нею век в нищенстве. Здесь он, разумеется, жить пока не может, из за солдат, но когда они, с наступлением снеговья, уберутся во свояси, то переселится сюда. Однако и Ивлите не следует возвращаться в горы. Уже холодно и потом ребенок. Поэтому Лаврентий устраивается в лесу и будет навещать Ивлиту с наступлением ночи. И Лаврентий повалился спать, даже не разуваясь

Всю вечность Ивлита не закрывала глаз, а когда, с первыми петухами, Лаврентий покинул жилище, встала и она, спешно оделась, отдала распоряжения зобатой, и не дожидаясь дня, устремилась в лес. Живот сильно мешал ей, но сырой грунт благоприятствовал, и пока по ту сторону поредевших листьев рассвет и туман срывали на перебой звезды, Ивлита была уже далеко от невыговариваемой деревушки

Туман опередил солнце. Сначала скользил, замедляя ее ход, навстречу Ивлите над деревьями, а потом ожирел, спустился, и остались от них стволы и бревна плавать в нехорошей гуще. Давно ли он был на пастбищах сухим и легко испаряющимся. А теперь маслянистый и неуступчивый не сходил с дороги, упорно скрывал от беженки и где запад и зрелище давно ожидаемой и наконец пришедшей исцелительницы осени, счастливой и отпускающей и слишком короткой, чтобы наскучить

Но Ивлита шла в гору не теряя времени. А день усиливаясь сгонял туман вниз, пока не появились сперва неопределенные, а потом как на зло очевидные, окрестности покинутого ущелья. Сколь отличной была по содержанию пресловутая картина от тех, к которым привыкла и из года в год с умилением присматривалась Ивлита

В небе заведомо углубленном и не чашевидном, а воронкообразном, готовом всякую минуту завьюжиться, облака были такого цвета, каким обыкновенно бывает небо, а небо совершенно белым, без единой кровяной капли, несмотря даже на утренние часы, и кровь, оказывавшаяся теперь самой обыкновенной и отвратительной человеческой кровью, пролившись, лежала пятнами на листве (особенно по ту сторону котловины, к востоку от деревушки зобатых), сочилась на мхи, пропитывала почву, то свежая и совершенно алая или подсохшая бурая, или розовая младенческая и всех других состояний, и впервые со времени убийства Ионы, заметила Ивлита, что у нее ноги изранены и по колено в крови. Снеговые тела, подымавшиеся на севере, окаймляя пастбища, были такими же обагренными и искалеченными. Но не обращая больше внимания ни на ледники, ни на болезнь, спешила, задыхаясь, Ивлита, успеть бы только, и с трепетом думала, что если промешкает, то и взамен нового тела выпадет смерть

На лужайках не было не только травы, но даже кустарники были обглоданы. Завтра, после завтра пастухи пройдут по местам со свистом и оханьем, нарушая заключительной сутолокой тишину, все заготовившую для долгой зимовки и спячки, и гоня перед собой коз. Если бы можно было присесть и отдохнуть

Вот и площадка с кустом самшита, обвешанным обрывками платьев и головных уборов и пучками женских волос и крестиками в честь козлоногого и с просьбою о заступничестве. Ивлита сразу узнала куст. Не тут ли пролегал ее путь, когда, спускаясь с пастбища, бежала голая в направлении лесопилки. Если бы тогда медведи не помешали остановиться, никаких несчастий и не было. И вырвав из головы локон, Ивлита повесила спеша на одну из веточек. Хранитель, заметь!