Богатств дражайшие дары –и станут смеяться: дражайший дар
, как уморительно смешно! а ничего смешного нет. Дражайший значит драгоценнейший, это превосходная степень, а потому стих:Богатств дражайшие дары –значит дары, которые драгоценнее богатств. Наперед знаю, что наши безграмотные журналисты подымут на смех следующие превосходные стихи, красоты выражения которых все почерпнуты из священного писания:
Течет исполнь красы и мира,или:
Так зависть, поучась в крамоле,или:
И к смерти прилагают смерть,или:
От скал сложенные громады.Пожалуй, иной литератор подумает, что от
поставлено ошибкой вместо из. Или:Трясется он от основанийили:
Пасутся сочностию трав –и неисчетное множество тому подобных превосходных выражений. И не мудрено: они не смыслят корня русского языка, то есть славянского. Далее:
Утеха взору и гортани,Висят червленные плоды.Как хороши эти два стиха! Это прелесть, а пожалуй, не поймут слово червленный
и подумают, что это червивые. Шихматов говорит, что весенние ветерки:На воздух рассыпают сладость,Окрав душистые шипки –и это превосходно, но большая часть читателей не поймут слов: окрав
и шипки, а между тем какое живописное изображение, что ветерки, пролетая по цветам, похищают, окрадывают их душистые, распускающиеся шипки, то есть цветочные распукольки, и таким образом наполняют сладостным благовонием воздух. Ну, послушайте, какое великолепное описание кораблестроения:Туда, по воле человека,Корнисты севера сыны,Надменны долготою века,Стеклись с кремнистой вышины,И там, искусством искривленны,Да с бурями воюют вновь…Последний стих так многозначителен, что я не знаю ему равного. Я также ничего не знаю лучше во всех мне известных литературах следующего описания спуска корабля:
При звуках радостных, громовых,На брань от пристани спеша,Вступает в царство волн суровых;Дуб – тело, ветр – его душа,Хребет его – в утробе бездны,Высоки щоглы – в небесах,Летит на легких парусах,Отвергнув весла бесполезны;Как жилы напрягает снасть,Вмещает силу с быстротою,И горд своею красотою,Над морем восприемлет власть.Тут есть такие три стиха (4, 5 и 6), которым должны позавидовать и древние и новые стихотворцы».[71]