Том 21. Мир на ладони

Брат с сестрою — продавцы этих зрелищных заведений. По их проектам Аквариумы построены не только во Франции, но и во многих городах Европы. «Сколько же приходится вам работать?» «Двадцать четыре часа в сутки, — улыбается Розалина. — Заведение наше — штука более сложная, чем любой зоопарк. При строительстве многое надо рассчитать, предусмотреть, не упустить, сообразуясь с интересами посетителей и живыми нашими экспонатами.

Все важно: качество воды, чистота подаваемого в нее воздуха, оптимальной должна быть температура, а она ведь разная, скажем, для северной трески и рыбы, привезенной с Барьерного рифа вблизи Австралии. У нас всегда наготове аварийный запас качественной воды, запасные системы подачи воздуха, света. Нечаянный случай может погубить сразу все. Поэтому все продумано, во всем соблюдается жесткий порядок.

И наши питомцы, видели сами, как бы и не чувствуют, что обитают в неволе. Они, случается, простужаются, заболевают. Мы за этим следим. Чуть что — в карантин. Лечим и снова выпускаем их в живую витрину океанского дна. Не все у нас находится в экспозиции. Есть, как в музеях, «запасники», из которых мы пополняем все то, что видели. И постоянно привозим новых животных. Дело это весьма непростое. Одних можно привезти в баночке или даже в пластиковом пакете, а для других сооружаются обеспечивающие жизнь транспортные средства.

Конечно, всегда — самолет. Надо возможно быстрее доставить животных в подходящую для них среду. Брат хорошо знает, как следует обращаться с каждой рыбой, с каждым морским растением, — их у нас, видели сами, немало».

В Аквариуме циркулирует 500 тысяч литров воды. Сейчас брат и сестра работают над проектом «подводного зоопарка», который вместит шесть миллионов литров воды: «У нас не будет только китов…»

«По опыту знаю: вам хочется видеть океанские тайны, о которых читали. Пойдемте, я покажу вам места, где следует терпеливо стоять с фотокамерой», — сказала госпожа Розалина, и я стал на трехчасовую вахту в Аквариуме. Вот передо мной морской еж — темный комок с длинными, хрупкими, радиальными иглами. Я видел ежей у нас на Севере, на биостанции «Дальние Зеленцы». Но никто не сказал мне тогда, что есть у ежей спутники — рыбы, телом почти в точности повторяющие иглы ежа. Чуть опасность — они в убежище. Не отличить, где иглы, а где рыбешки.

Еще одна картинка к когда-то прочитанному. Некоторые большие рыбы позволяют маленьким рыбкам-чистильщикам забираться в жабры и в пасть — поедать там остатки пищи и поселившихся паразитов. Большая рыба и не подумает, как капкан, захлопнуть свой рот, напротив, она его открывает, чтобы дать «фронт работ» своим благодетелям. Чистильщиков я увидел, наблюдая за зеленой муреной.

Две крошечные рыбки шмыгнули в боковые отверстия на голове мурены, а через некоторое время резко выплыли из страшной зубастой пасти.

Интересно было посидеть и около анемоны, возле которой кружились небольшие разноцветные рыбки, удачно названные клоунами. Эти клоуны приспособлены к покровительству анемон. Это косматое существо, распускающее похожие на шнурки щупальца, обойдет любой обитатель воды — щупальца ядовиты. Но рыбка-клоун каким-то образом защищена от «крапивного» действия щупалец и при опасности ищет спасения в них. Анемона, как видно, получает свою долю выгоды от присутствия клоуна — подбирает остатки еды…

Время близилось к закрытию Аквариума. Вместе с госпожой Розалиной мы постояли на прощанье у перламутровых рыб, восхищаясь изобретательностью природы, сложным переплетением нитей жизни в воде и на суше.

Камарг

Всегда интригуют исток реки (с чего начинается?) и устье — какова жизнь в разветвленном потоке вод, втекающих в море? Французская Рона начинается в Альпах, в соседстве с истоком Рейна, но Рейн течет на север, а Рона через Женевское озеро утекает на юг, в Средиземное море.

Дельта реки, если не трогать ее ирригацией, почти всегда богата разнообразной жизнью.

Пример — наша Волга. Рона раз в пять «тоще» Волги, и все же это большая река с быстрым течением. За миллионы лет в Средиземное море она вынесла массу ила, песка и камешков, образовав равнинный треугольник земли, обращенный вершиной к устью реки с основанием (сто километров), лежащим в море. Место это называют Камарг. И когда говорят о природе Камарга, то обязательно скажут: «Это последнее дикое место Европы».

Побывав в Камарге, убеждаешься: «дикости» тут немного. Когда-то очень давно на этой вдающейся в море равнине с озерами и протоками, терпя комаров, жили охотники, рыболовы и соледобытчики. Теперь в Камарге все изменилось. Многочисленные рукава Роны исчезли. Осталось два — западный и восточный. Как раз между ними лежит треугольник Камарга.

На рассеченной каналами дельте — дороги, поля пшеницы, риса, подсолнухов, виноградники и сады. В восточной части треугольника из морской воды выпаривают соль (95 % всей потребляемой соли Франции). Она лежит горами высотою в семь-восемь метров. И это все, что выделяется на ровном, как стол, рельефе.