Том 21. Мир на ладони

Механизмов выбраковки много. В первую очередь — природные условия. Второе — хищники: на каждого «карася» есть своя «щука». На мелкоте, не очень для нас заметной, на мышах, например, «пасется» множество разных животных: орлы, совы, лисы, песцы, соболя, горностаи, хорьки, ласки — можно долго перечислять. Племя маленьких грызунов (обычно называют их мышевидные), перемалывая на жерновах своей жизни растительный корм, поставляет мясо для хищников. Потребление мяса так велико, что грызуны плодятся неимоверно быстро (мыши приносят несколько пометов в год, и, бывает, родятся даже зимой под снегом). При особо благоприятных условиях прирост мелкоты так велик, что регулирующие «клыки» не успевают поглотить избыточный урожай. Тогда вступает в дело иной механизм, особо хорошо видный, например, на жизни полярных мышей-пеструшек (леммингов). Численность их растет год от года и на четвертый достигает пика, когда леммингам становится в тундре «тесно», и биохимические процессы в маленьких их организмах побуждают искать новые территории. Мышами овладевает беспокойство, они сбиваются в миллионные живые массы и бегут в никуда (в других широтах для жизни места им нет). В Норвегии, с ее изрезанной береговой линией, мышиные полчища поглощаются океаном.

Вся жизнь, крепко привязанная к леммингам, тоже редеет. Без надежной пищевой базы плодовитость всех животных резко снижается, но только на время. Число леммингов начинает расти, и все выходит на прежний круг, до нового губительного сверхурожая.

Нечто подобное иногда происходит и с белками. Чрезмерная численность и недостаток пищи побуждают зверьков совершать поражающие людей миграции. Известны годы в Сибири, когда белки, сбиваясь в огромные стаи, пытались переплыть Енисей. В живых оставались немногие. Так природа выпускает пар из перегретого биологического котла.

Наши полевые мыши тоже подвержены циклам «перенаселения», менее заметным, правда, чем у тундровых леммингов. К осени 1942 года, в силу, как видно, особо благоприятных условий, мышей уродилось так много, что, помню, рыли канавы — преградить путь мышам к домам и амбарам. Маршал Рокоссовский в своих мемуарах отметил: фантастическое число мышей сильно озаботило наше командование в Сталинграде — мыши забирались в самолеты и грызли изоляцию электрических проводов, а летчики заболевали туляремией (мышиным тифом).

Полчища грызунов в тот год и погибли. Но есть у природы механизмы, не допускающие катастрофической «тесноты». У некоторых животных при скудости пищи или при сложных погодных условиях зародыши в организме самки перестают расти и рассасываются. И чрезмерная скученность тормозит размножение.

Это доказано лабораторными исследованиями.

Перед клетками нескольких групп крыс заставляли пробегать их сородичей. Перед одной — десять крыс, перед другой — сто, перед третьей — пятьсот. Число новорожденных крысят было меньше там, где подопытные грызуны видели больше пробегавших сородичей.

Известен и другой опыт. Две крысы в вольере ведут себя тихо, и плодовитость у них нормальная, но добавили на ту же территорию еще пару крыс — возникло напряжение в «коллективе». При двадцати особях появились уже агрессия, стрессы, гибель от стрессов, каннибализм и резко снизилась плодовитость.

У природы есть две стратегии поддержания жизни у каждого вида животных. Одна рассчитана на массовое воспроизводство потомства и на быструю повторяемость родов. Мелкие грызуны в этом смысле — опять же самый характерный пример. Не работай живой конвейер с налаженной быстротой, каждый вид грызунов давно бы исчез.

И очень наглядна стратегия эта у рыб.

Рыба-луна мечет фантастически большое число икринок — до трехсот миллионов. Следом за нею идет треска. Разумеется, никакой заботы о потомстве у этих рыб нет. Икринки, оказавшись в воде, предоставлены сами себе. И лишь ничтожно мало мальков выживает. Но выживает!

Огромная, странного вида рыба-луна хоть и редко, но все же попадается в сети.

Другая стратегия рассчитана на то, что рожденных бывает немного, но живут они долго.

Наиболее характерный пример — слоны. Сроки их жизни и развития сопоставимы с человеческими. (Живут слоны до шестидесяти лет.)