Том 23. Лесные жители

В войну щурят мы ловили после схода полой воды в подтопленных лугах тынчалах. Способ простой. Идешь, закатав штаны выше колен, по мелкой теплой воде. Вдруг под ступней что-то зашевелилось. Опускаешь руку — щуренок! Тут же и другой способ: делали из грязи круговые запруды и в этом пространстве площадью с комнату сильно мутили воду. Щурята выставляли из воды головы, потому что дышать было нечем, и мы наполняли ими ведерко.

Летом в Усманке ловили мы рыбу топтухами. Это были деревенские колыбельки из ошкуренной лозы. В жару щуки прячутся под кустами и у осоки. Двое ловцов подводят к берегу снасть, а третий (он же носит одежду) ногами «топчет» кусты. Важно не упустить мгновенье поднять топтуху. Рыба была в ней разная, попадались и щуки.

Экзотическим был способ ловить рыбу без крючка леской, связанной из конского волоса. С низкого моста было видно, как при жаре в прозрачной воде дремлют щурята. На коротком удилище к морде сони подводишь петлю и осторожно продвигаешь ее за голову рыбы. Рывок — щуренок на берегу.

Пытался ловить я щук на Аляске в Юконе. Там ловля их на блесну в проруби считается исключительно женским делом. Бабушка Эбби Стефанофф обучала меня этому лову на огромном белом холсте реки. Увы, похвалиться нечем. «Погода дурная, — сказала бабушка. — У меня кости болят, и у рыбы тоже».

Самую крупную щуку, в пять килограммов, я поймал лет двадцать назад в Хопре, проплывая на лодке и держа леску за ухом. Блесной, бежавшей за лодкой, щука и соблазнилась. И чуть-чуть о величине, возрасте и весе щук.

Леонид Павлович Сабанеев (уже полтораста лет он слывет главным знатоком рыб России) о щуках писал: «Самая крупная из когда-либо пойманных — щука, окольцованная императором Фридрихом II Барбароссой в 1230 году и пойманная неводом в 1497 году, то есть через 267 лет. Рисунок щуки хранится в замке Лаутерн, а скелет и кольцо — в Мангейме».

О весе: «В Англии трехпудовые щуки водились в конце XVIII столетия… Под Москвой при чистке Царицынских прудов (конец XVIII века) была поймана трехаршинная щука с золотым кольцом в жаберной крышке с надписью: «Посадил царь Борис Федорович». По всей видимости, щука весила около четырех пудов, то есть примерно шестьдесят килограммов.

Такова эта рыба, слегка похожая на крокодила.

_{Фото автора. 3 июля 2008 г.}

Новоселье мурашей

(Окно в природу)

Кто не сиживал около муравейника с любопытством к жизни, кипящей в недрах конической кучи из веточек и хвоинок! Любознательный «Леший», каким был Пришвин, много раз упоминал в дневнике трудолюбивых мурашей, наблюдая их жизнь рядом со своим домом в деревне Дунино у Звенигорода. Одна из записей: «3 ноября, 1950. Громадный муравейник пристроился когда-то к громадному пню, через много лет закрыл его и совершенно поглотил. И еще через много лет мураве иное государство умерло и стало покрываться травой, грибами и мхом».

Все в жизни не вечно. В человеческом бытии вечной является память о тех, кто ее заслужил. Все дорого в этой памяти: зерна добра, посеянные ушедшим, имена его друзей, его дом, пещи, к которым прикасалась рука.

С таким чувством обходили мы с редактором журнала «Муравейник» Николаем Старченко усадьбу Пришвина в Лунине. «А где прошла жизнь муравейника, любимого Пришвиным?»

Нам показали маленький бугорок в конце еловой аллеи. Это все, что осталось от кипевшей жизнью постройки, возле которой Пришвин встречал восход солнца. Я вспомнил, что были годы, когда итальянцы для оздоровленья своих лесов покупали у нас муравейники. «А нельзя ли сюда, на прежнее место, переселить из леса какой-нибудь дом работящего шустрого народца?» Посоветовавшись с музейщиками в Лунине и с местными лесоводами, решили, что стоит попробовать. Особенно воодушевился редактор «Муравейника»: «Отличная идея!» Мы с редактором получили премии имени Пришвина, и это был бы знак благодарной памяти патриарху приобщенья людей к природе.

Дело было несложным. С лесоводами Ларисой Ластовской, Натальей Рогулькиной и Владимиром Кабаком на «козлике» мы поехали в звенигородские сосновые кущи. Осмотрев дюжину муравейников, остановили внимание на самом благополучном. Муравейники живут до ста лет. Этому было лет десять — пятнадцать.

Аккуратно все его содержимое — еловые иглы и веточки вместе с муравьями и белыми куколками, именуемыми муравьиными яйцами, — ссыпали в три полиэтиленовых мешка и минут через двадцать доставили все под ели пришвинской рощи. На обнаженных корнях старого пня появился конус нового муравейника. Но внутреннее обустройство этого сооруженья предстояло совершить самим муравьям. Сделав снимки на память, мы сели закусить и «обмыть» новоселье.