Том 23. Письма 1892-1894

Датируется по записи в дневнике А. С. Суворина от 9 апреля 1893 г. (в Венеции): «Письмо от О. П. Говорит, что Чехов жалуется ей на расстроенные нервы» ( Дневник Суворина, стр. 36).

590. А. А. ПОХЛЕБИНОЙ

7 апреля 1893 г. Мелихово.

Упомянуто в письме Чехова к М. П. Чеховой от 7 апреля 1893 г.: «…прилагаемое письмо пошли, пожалуйста, по городской почте А. А. Похлебиной. Я ее адреса не знаю».

Ответ на письмо Похлебиной от 5 апреля 1893 г. (см. примечания к письму 1311 ^*).

591. В. В. БИЛИБИНУ

Около 20 апреля 1893 г. Мелихово.

В. В. Билибин ответил 23 апреля 1893 г.: «Спасибо за отклик. Хлопочут ли местные жители об открытии почтового учреждения в Лопасне? Что слышно у Вас насчет холеры <…> Вы догадались, что в Шувалове я буду жить на даче <…> Разговор (объяснение) Лейкина со мною по поводу моих детей заключался в следующем <…> О ссоре между нами (т. е. между мною и Вами), конечно, не могло быть и речи. Точка» ( ГБЛ). См. письмо к Н. А. Лейкину от 16 апреля 1893 г.

592. В. И. ЯКОВЕНКО

Около 20 апреля 1893 г. Мелихово.

В. И. Яковенко ответил 21 апреля 1893 г.: «Больного Ивана Софронова я могу принять в психиатрическую больницу, а для этого мне необходим обстоятельный анамнез <…> а потому прошу Вас отобрать у его семьи подробные сведения о прошлом больного, наследственности, времени, когда началась болезнь, симптомы ее и т. д.» ( ГБЛ).

593. В. А. ПАВЛОВСКОЙ

20-е числа апреля 1893 г. Мелихово.

В. А. Павловская ответила 29 апреля: «Многоуважаемый Антон Павлович! Дополнениями и редакционными поправками, кот<орые> Вы сделали в проекте Устава, я думаю, нам следует воспользоваться; не могу согласиться только с Вами относительно обозначения минимума взноса. <…> Больного Вашего с зарождающейся меланхолией направила к Яковенко; об участи его ничего не знаю» ( ГБЛ).

Вероятно, был направлен больной Софронов с данными для анамнеза — см. № 592.

594. В. А. ВАГНЕРУ

Апрель 1893 г. Мелихово.

Письма Чехова к В. А. Вагнеру от апреля — мая 1893 г. касались проекта издания журнала «Натуралист». Предполагалось, что Вагнер будет редактором, а Суворин издателем этого журнала. См. письма 1282 и 1328.

Вагнер ответил в апреле 1893 г.: «Письмо Ваше, дорогой Антон Павлович, повергло меня в совершенное недоумение: Суворин именно потому, что он Суворин, должен знать, что человек несет ответственность за обязательства (словесные или письменные — всё равно), которые принимает на себя перед другими, и что чем менее эти обязательства формальны, чем неопределеннее способ ответственности, тем по существу тяжелее должна быть эта ответственность.

Вообще — возможность отступления Суворина — c’est du grec pour moi <это для меня китайская грамота — франц.> Иное дело — желание Суворина видеть Вас соредактором журнала! Может быть, потому, что мне самому этого очень бы хотелось, но я никак не могу представить себе мотивов, которые мешали бы Вам принять это предложение: все говорит заи ничего против, но об этом — до свидания, которое жду с большим нетерпением» ( ГБЛ).

595. В. А. ВАГНЕРУ

Середина мая (?) 1893 г. Мелихово.

В. А. Вагнер ответил 20 мая 1893 г.: «Не сетуйте на меня очень за то, что не могу согласиться с вашими соображениями о деле и потому вынужден их оспаривать.

Вы неправы, полагая, что Суворин может сложить ответственность за собирание статей доразрешения журнала и решения вопроса о месте жительства редактора на меня, ибо вопросы эти были решены и я действовал с согласия на это Суворина.

Вы неправы, думается мне, и в самом основном пункте вашего письма: единомыслие и искренность бесспорно важные условия успеха, но из этого отнюдь не следует, что если требуемых отношений не существует, то надо уходить. <…>

В этом смысле, т. е. в смысле попытки спасти дело, я и писал Вам о третейском суде.

Вы говорите: чего тут решать, когда человек просто-напросто не хочет иметь с вами дела или не хочет вести этого дела — всё равно? Какие вопросы должен обсуждать третейский суд в положении, которое м<ожет> б<ыть> формулировано словами: „насильно мил не будешь“.

Я другого мнения и полагаю, что не для всех обязательств такая формула может быть признана достаточной для того, чтобы сложить их с себя. <…> Вы видите в факте, на который я указываю, т. е. в том, что дело это затрогивает интересы очень многих, — незначительный пустячок; не велика в самом деле беда, что какие-то там гг. ученые обеспокоены письмами или обеспокоились написать статейки!

Я полагаю и здесь иначе <…>.

Совершенно согласен с Вами, что всякий суд есть форма, людьми придуманная; я полагаю с тем вместе, однако, что не только договор об издании журнала, но и журнал, и самые идеи, в нем излагаемые, — суть тоже формы, людьми придуманные для выражения сущности <…>.

Мне остается ответить на Ваш вопрос о том, чего я хочу собственно от Вас, так как Вы, высказав свой взгляд на дело, не считаете нужным входить еще раз в его рассмотрение? <…>