Том 23. Царствование императрицы Елисаветы Петровны, 1749–1755 гг.

Относительно других искусств встречаем известие о трудах ветерана русских живописцев Ивана Вишнякова, хотя и не можем обозначить в точности эти труды. В 1752 году Вишняков по представлению канцелярии от строений, и за добропорядочное порученных ему дел исправление, и за излишне понесенные его пред прочими мастерами труды, и за долговременную, с 721 года, службу произведен в надворные советники с жалованьем по 700 рублей. Архитекторами в Петербурге видим братьев Тразиных, в Москве – Евлашева и князя Дмитрия Ухтомского, в Киеве – Мичурина. В 1752 году кн. Ухтомский представил Сенату, что определено к нему для обучения архитектуры цывилис учеников число довольное, только подлежащих для совершенства к их обучению казенных архитектурных книг не имеется, в чем состоит крайняя нужда, а именно: Витрувия – «О рассуждении ординов с фигурами», Серлия – «О препорции ординов», Палладия – «О рассуждении ординов», Бароция на русском языке в пол-листа шесть книг, Полусдекера, Девильера – «О рассуждении ординов и о укреплении фундаментов», Поции – «О прошпективе». Штормова – «Лексикон науки архитектурной», садовых с фигурами две книги, книга древних греческих статуй, машинных и механических, на русском языке. По запросу Сената Академия наук показала, что из вышеобъявленных книг в продаже находятся только Полусдекера ценою три тома 16 рублей 50 копеек да «Механика» на русском языке – 20 копеек. Сенат приказал: которые есть – купить, а остальные, когда при Академии или у вольных в продаже будут, купить и отдать Ухтомскому.

Сохраним память о простом русском человеке, который в описываемое время изобрел «самобеглую коляску». То был крестьянин подгородной Иранской слободы Леонтий Шамшуренков; коляска двигалась под закрытием с помощью двух человек и стоила 90 рублей; мастеру выдано было за нее из казны 50 рублей награждения. Потом Шамшуренков объявил Сенату, что сделал он коляску, а теперь может сделать сани, которые будут ездить зимою без лошадей; может сделать также часы, которые будут ходить у коляски на задней оси и будут показывать на кругу стрелою до 1000 верст, на всякой версте будет бить колокольчик, и прежнюю коляску может сделать уборнее и на ходу будет скорее. Сенат велел спросить, сколько все это будет стоить. Последствия неизвестны.

ДОПОЛНЕНИЕ

Показание графа Чернышева Захара. 1753 года, января 11, будучи в компании с г. полковником Левонтьевым, скоро после обеда соглашались мы с прочими бывшими в оной компании ехать в гости, а Левонтьев, не соглашаясь с оным, привел меня ему сказать, что он мудреный человек и своенравный, что с ним никогда ни в чем согласиться нельзя, на что он в ответ сказав, что я-де шотланец и слова своего не переменю, уж я вам сказал, чтоб вы ко мне ехали, так против и остаюсь; то я ему сказал, что ты не великая диковинка, а буде желаешь, чтоб мы к тебе ехали, то надлежит тебе просить, ибо тебе честь делают, кто приезжает, а не ты им, что их у себя принимаешь, на что он мне сказал «ты врешь» и «ну, к черту», то я ему сказал «увидим, кто у нас к черту пойдет»; и я вышел вон и, помешкав немного в другой горнице, увидел, что он с великою прытостью из той горницы, где мы сидели, бежит, то я хотел в другую горницу отойтить, но он сзади меня в щеку ударил, то я, для опасения своего обнажив шпагу, оборотился на него и увидел и у него в руках обнаженную шпагу, и в самое то время он меня ею по голове ударил, отчего и теперь на оной рана есть, я же в действительную оборону свою поколол его в бок, но он, брося свою шпагу из рук, кинулся на меня и с ног сшиб, и как услышали оное в другой горнице, то г. полковник Панин, прибежав, его с меня снял. Левонтьев показал: как он Чернышеву сказал «врешь», то Чернышев сказал «ступай» и сам вышел, Левонтьев за ним сунулся, но держал его князь Василий Долгорукий и не пускал минут с семь, однако ж он вырвался, Чернышев уже стоит с обнаженною шпагою и пошел на него, и поколол; он, выхватя, своею Чернышева в голову порубил, который упал, он сел ему на груди, и тут его сволокли.

(из Государ. архива).