Том 24. Сожженые леса. Тайные чары великой Индии. Вождь Сожженных Лесов. Рассказы из жизни в бразильских степях

— Другие, более важные враги, — продолжал Диего невозмутимо, — угрожают нам в эту минуту и обращают на себя наше внимание.

— Так, стало быть, правда то, что сегодня же утром говорил мне один из моих разведчиков? — вскричал пейяг с дурно скрытым волнением.

— К несчастью, слишком справедливо, — холодно отвечал Диего, который ничего не знал о новой опасности, на которую намекал вождь, — только для того, чтобы уведомить вас об этом и принять с вами необходимые меры, то есть, — объяснил он, улыбаясь, — условиться с вами о том, что вам будет угодно предпринять против общей безопасности, послал меня Тару-Ниом к моему брату и велел немедленно уведомить себя о ваших намерениях, чтобы поддержать вас.

— Стало быть, белые со всех сторон вторгаются в наши земли?

— Да.

— Разве капитан Иохим Феррейра в самом деле выехал из Вилла-Беллы (Villa-Bella) во главе многочисленной военной экспедиции?

— На этот счет нет никакого сомнения, — отвечал решительно Диего, который только в первый раз услышал об этой экспедиции.

— И Тару-Ниом, — продолжал предводитель, — думает, что я должен препятствовать входу бледнолицых?

— Шесть тысяч воинов присоединятся к пейягам.

— Ведь более всего важно защищать вход в реку.

— Такого же мнения и Тару-Ниом.

— Ерои, мои воины, подкрепленные гуакурами, будут охранять брод Камато (лошади), между тем как военные пироги прервут сношения и будут беспокоить бледнолицых вдоль реки. Не этого ли желал предводитель гуакуров?

— Мой брат отлично угадал его мысль и понял его намерения.

— Сколько Раи выступили из Villa-Bella?

— Тару-Ниома уверяли, что их было по крайней мере две тысячи.

— Ай! Это странно, — вскричал вождь, — мне сказали, что их не более пятисот.

Диего прикусил губы, но, сейчас же оправившись, продолжал:

— Их больше, чем листьев, сорванных бурею; они только разделены на маленькие военные отряды, чтобы обмануть проницательность пейягов.

— Это ужасно! — воскликнул с изумлением начальник.

— Тем более, — прибавил Диего, очень хорошо знавший, какое отвращение питают индейцы к неграм и какой ужас производит один вид их, — за каждым отрядом следует множество Coatas — негров, — которые дали страшную клятву избить всех пейягских воинов и увести жен и дочерей их, которых они хотят сделать невольницами.

— О-о! — сказал вождь с дурно скрытым ужасом, — Coatas не люди, они походят на злого духа. Уведомление моего брата не останется без следствия; сегодня же вечером женщины и дети оставят деревню, чтобы удалиться в льяно Мансо, а воины выступят к броду Камато, сопровождаемые всеми военными пирогами. Нельзя терять ни минуты.

Диего встал.

— Великая Двуутробка хочет уже ехать? — спросил предводитель, тоже поднимаясь.

— Нужно, начальник; Тару-Ниом велел воротиться как можно скорей.

— Ерои! Мой брат поблагодарит великого предводителя гуакуров: его предостережение избавляет нацию пейягов от полнейшего истребления.

Оба вышли. По приказанию Емавиди-Шэмэ невольник привел лошадь Диего; последний вскочил в седло, перекинулся еще несколькими словами с вождем, потом они расстались.

Капитао был весел; до сих пор все удавалось ему сверх его ожиданий: он знал не только намерения врага, но узнал еще, что павлисты, выступившие неожиданно в поход, могли прийти к ним на помощь; он надеялся, что ему удастся уговорить маркиза не продолжать путешествия, которое со дня на день становилось все более невозможным; кроме того, он помешал соединению обеих наций, обстоятельство, которое открывало проход по рекам и доставляло еще возможность спасения для каравана; правда, что надежды на спасение все еще было мало, но тем не менее оно становилось возможным.

Диего выехал из селения шагом, погруженный в приятные размышления и желая только одного: как можно скорее присоединиться к своим товарищам, чтобы уведомить маркиза обо всем, чего он должен был бояться и на что надеяться.

Увидев наконец перед собою пустынную равнину, он пригнулся к шее своего коня, освеженного двухчасовым отдыхом, пришпорил его и понесся с быстротою ветра, направляясь прямо к пригорку, где расположился караван.

При повороте тропинки он нечаянно столкнулся со всадником, который ехал с такою же быстротою, как и он; проезжая мимо, они обменялись взглядом. Диего не мог удержать восклицания удивления и почти боязни. Всадник был Малько Диас, — Диего узнал его!

— Скверно! — проворчал он, погоняя свою лошадь, которая и без того, казалось, летела по неизмеримому пространству.

Глава IX ПОГОНЯ

Непредвиденная встреча с Малько значительно смутила дона Диего, обрадованного счастливым исходом трудного дела, которое он предпринял наудачу.

Пытливый взгляд, устремленный на него проезжающим проводником, крик удивления, вырвавшийся у него против воли, все это заставило Диего сильно задуматься и серьезно беспокоило его.