Том 25: Бей побольнее

— Вид этой обезьяны напугал меня до смерти. — Чак вздрогнул. — Я сижу на игле, и я труслив. Мински сказал, что с этим делом я должен завязать и что я должен предупредить об этом своего напарника — это был Терри. Я был так напуган, что готов был целовать ему ноги, если бы он пожелал. — Чак запустил грязную руку в свою грязную бороду. — Терри в это время был у Лизы. Я позвонил ему и передал разговор с Мински. Терри успокоил меня и просил не паниковать, сказав, что будет жить у меня, пока все не образуется. Он действительно приехал со своими чемоданами, и мы обо всем поговорили. Так как мой источник пересох, мне нечем стало платить за квартиру. Мы всегда вели расточительный образ жизни. Терри считал, что нужно найти другого поставщика. Он ни в грош не ставил угрозы Мински, я же пытался предостеречь его. Говорил, что никогда не знаешь, что может выкинуть такая обезьяна.

Терри сказал, что сам найдет нового поставщика. Я не хотел иметь с этим делом ничего общего. Но Терри был упрям и продолжал твердить, что плюет на Мински. Я предупреждал его, но он не слушал. Помню, как он убеждал меня продолжать дело. У него было около полсотни клиентов среди мальчишек, которые осаждали его просьбами. Он не собирался от них отказываться. Я умолял его послать все к черту, но Терри и слышать не хотел об этом. Он говорил, что сам приучил этих мальчишек колоться и теперь должен снабжать их. Он говорил, что ничего другого он делать не сможет. Наконец я уступил. Он исчез и вскоре нашел другого китайца, согласившегося снабжать его зельем. Так продолжалось некоторое время. Я знал, что должно что-то случиться. Я не притрагивался к деньгам, которые он зарабатывал. Я уже говорил вам, что от природы я трус, я безвылазно сидел в квартире и дрожал от страха. Так продолжалось еще неделю, а потом это случилось. Я знал, что так будет. Я предупреждал его. Терри твердил мне, как хорошо у него идут дела, как много он уже заработал. К концу недели он ожидал поступления новой партии порошка.

Вдруг дверь открылась, и вошел Мински с двумя головорезами. Все произошло так быстро, что я ничего не помню. Я оказался на полу, прикрывая голову руками. Был страшный шум: звуки ломающихся костей, ужасный треск мебели. Это был конец Терри, я предупреждал его. Затем Мински ударил меня ногой под ребра. Он сказал, что поскольку я поступил согласно его указанию, то оставляет меня в живых, но я должен обо всем забыть. Потом дверь захлопнулась. Я встал и осмотрелся. Терри в комнате не было. Я предупреждал его. Нельзя дурачить такую обезьяну, как Мински. Вы хотите знать, где Терри? Я думаю, что его изуродованное тело зацементировали и бросили в океан. Я ничего не мог сделать. Денег не стало, и мне пришлось перебраться в эту проклятую Богом дыру. Я жду смерти. Вот чего я хочу — умереть.

У меня не было никакого сочувствия к этому ничтожному существу, не то что к Джошу Смедли. Кретин, который делал бизнес на продаже героина мальчишкам, ничего другого и не заслуживал. Я встал, бросил ему на кровать другую купюру в сто долларов и вышел к Биллу, ожидавшему меня в коридоре. Мы осторожно спустились по скрипучей лестнице и наконец вышли на свежий влажный воздух. По пути к автомобилю Билл произнес:

— Я все слышал. Вот и конец истории с Терри. Нечего сказать, чудесную парочку детей произвели на свет Торнсены.

— Случается. Но старшие Торнсены стоят не больше своих отпрысков.

Мы забрались в машину и долго сидели молча. Затем Билл сказал:

— Так что же мы имеем? Хенк мертв, Энджи в сумасшедшем доме. Терри нет в живых. Остается только Мински. Правильно?

— Все верно, — ответил я. — До сих пор нам везло. Теперь будет сложнее. Через пару часов я встречусь с Сандрой. Может, ей удалось что-нибудь выяснить. Будем действовать сегодня ночью.

Я завел двигатель.

— А сейчас поехали домой.

Уолли, метрдотель ресторана «Три краба», приветствовал меня широкой улыбкой.

— Мисс Уиллис ожидает вас, мистер Уоллес. Вы знаете, куда идти.

Я кивнул, поднялся по лестнице, постучал в дверь и вошел.

Сандра сидела за столом. Перед ней стоял шейкер и пустой стакан.

— Привет, Дирк! — воскликнула она. — Взбейте-ка себе коктейль. — Она указала на шейкер.

Я сел напротив.

— Не сейчас, — сказал я, разглядывая ее. На этот раз она была в белом, а ее густые черные волосы падали на загорелые плечи. В зеленых глазах вспыхнули искорки, когда она посмотрела на меня.

Я опять отметил, что никогда не видел такой соблазнительной и зловещей женщины.

— Итак, — сказала она, наливая себе из шейкера мартини, — какие у вас новости?

— Ваш шеф лишился дохода в десять тысяч долларов ежемесячно.

Она насторожилась:

— Каким образом и почему?

Я вкратце рассказал ей историю с Анджелой Торнсен.

— Денег больше не будет. Нельзя же угрожать женщине, которая лежит в психиатрической клинике.

Она откинулась на спинку стула и рассмеялась каким-то жестким, металлическим смехом.

— Это серьезно осложнит положение Дж. В. в организации. Они могут заменить его.

— Мне наплевать на судьбу Дж. В., — отмахнулся я. — Единственный, кто меня интересует, так это Мински.