Том 26, ч.1

[VI—245] А затем, указанное противоречие и переход от одного способа объяснения к другому имеют у А. Смита более глубокую основу. (Рикардо, вскрывая противоречие Смита, не заметил этой более глубокой основы, не дал правильной оценки вскрытому им противоречию, а потому и не разрешил его.) Предположим, что все работники являются товаропроизводителями, что они не только производят свои товары, но и продают их. Стоимость этих товаров определена содержащимся в них необходимым рабочим временем. Следовательно, если товары продаются по их стоимости, то на товар, являющийся продуктом двенадцатичасового рабочего времени, работник покупает опять-таки двенадцатичасовое рабочее время в форме другого товара, т. е. двенадцатичасовое рабочее время, овеществленное в другой потребительной стоимости. Таким образом, стоимость его труда равна стоимости его товара, т. е. равна продукту двенадцатичасового рабочего времени. Продажа и следующая за ней покупка, одним словом, весь процесс обмена — метаморфоз товара — не вносит никаких изменений в положение дела. Он изменяет только вид той потребительной стоимости, в которой представлено это двенадцатичасовое рабочее время. Стало быть, стоимость труда равна стоимости продукта труда. Во-первых, в товарах, — поскольку обмен их производится в соответствии с их стоимостью, — обмениваются равные количества овеществленного труда. А во-вторых, определенное количество живого труда обменивается на равное количество овеществленного труда, потому что, с одной стороны, живой труд овеществляется в продукте, в товаре, принадлежащем работнику, а с другой стороны, товар этот в свою очередь обменивается на другой товар, в котором содержится равновеликое количество труда. Следовательно, на самом деле определенное количество живого труда обменивается на равновеликое количество овеществленного труда. Таким образом, не только товар обменивается на товар в том соотношении, в каком в них представлены, в овеществленном виде, равные количества рабочего времени, но и известное количество живого труда обменивается на товар, в котором представлено, в овеществленном виде, такое же количество труда.

При таком предположении стоимость труда (количество товара, которое может быть куплено на данное количество труда, или количество труда, которое может быть куплено на данное количество товара) могла бы приобрести значение меры стоимости товара совершенно так же, как и содержащееся в товаре количество труда. Это было бы возможно в силу того, что стоимость труда выражала бы, в овеществленном виде, такое его количество, которое всегда было бы равно количеству живого труда, необходимому для производства этого товара, — иными словами: определенное количество живого рабочего времени всегда получало бы в свое распоряжение такое количество товара, в котором было бы представлено, в овеществленном виде, столько же рабочего времени. Но при всех тех способах производства — особенно же при капиталистическом способе производства, — где вещественные условия труда принадлежат одному классу (или нескольким), а другому классу, рабочему классу, принадлежит, напротив, одна лишь рабочая сила, имеет место прямо противоположное явление. Продукт труда, или стоимость продукта труда, не принадлежит рабочему. Определенное количество живого труда не получает в свое распоряжение равного ему количества овеществленного труда; другими словами, определенное количество овеществленного в товаре труда получает в свое распоряжение большее количество живого труда, чем то, которое содержится в самом товаре.