Том 26, ч.2

Но это касается также и содержания. При непосредственной меновой торговле главная масса продукции у производителя тех или других продуктов предназначена для удовлетворения его собственной потребности или, при несколько более развитом разделении труда, для удовлетворения известных ему потребностей его сотоварищей по производственной деятельности. То, что подлежит обмену как товар, это — излишек, и остается несущественным, будет ли этот излишек обменен или нет. При товарном производстве превращение продукта в деньги, продажа, представляет собой conditio sine qua non^{130}. Непосредственное производство для удовлетворения собственных потребностей отпадает. Если товары остаются непроданными, то кризис налицо. Трудность превращения товара — особого продукта индивидуального труда — в деньги, его противоположность, в абстрактно всеобщий, общественный труд, заключается в том, что деньги не выступают как особый продукт индивидуального труда, что тот, кто продал, т. е. тот, кто теперь владеет товаром в форме денег, не вынужден сейчас же покупать снова, снова превращать деньги в особый продукт индивидуального труда. В меновой торговле этой противоположности не существует. Здесь никто не может быть продавцом, не будучи покупателем, и покупателем, не будучи продавцом. Трудность, испытываемая продавцом, — при предположении, что его товар имеет потребительную стоимость, — проистекает исключительно из того, что покупатель легко может отложить обратное превращение денег в товары Эта трудность превращения товара в деньги, продажи его, проистекает исключительно из того, что товар должен быть превращен в деньги, деньги же отнюдь не должны быть немедленно превращены в товар, так что продажа и покупка могут оторваться друг от друга. Мы сказали, что эта форма заключает в себе возможность кризиса, т. е. возможность того, что моменты, взаимно и неразрывно связанные друг с другом, отрываются один от другого, вследствие чего их соединение осуществляется насильственным путем, так что их взаимная связь пробивает себе дорогу посредством насилия, учиняемого над той самостоятельностью, которую они приобрели по отношению друг к другу. [714] А кризис есть не что иное, как насильственное осуществление единства фаз процесса производства, обособившихся и ставших самостоятельными по отношению друг к другу.

Общая, абстрактная возможность кризиса означает не что иное, как наиболее абстрактную форму кризиса, без содержания, без содержательной побудительной причины кризиса. Продажа и покупка могут оторваться друг от друга. Они, следовательно, суть кризис potentia^{131}, и их совпадение всегда остается критическим моментом для товара. Но они могут и плавно переходить одна в другую. Стало быть, остается в силе, что наиболее абстрактной формой кризиса (и потому формальной возможностью кризиса) является сам метаморфоз товара, в котором, как развернутое движение, содержится лишь заключенное в единстве товара противоречие меновой и потребительной стоимости, далее — денег и товара. Но то, благодаря чему эта возможность кризиса становится кризисом, не содержится в самой этой форме; в ней содержится лишь то, что форма для кризисов налицо.

И это-то и важно при рассмотрении буржуазной экономики. Кризисы мирового рынка должны рассматриваться как реальное сведение воедино и насильственное выравнивание всех противоречий буржуазной экономики. Поэтому те отдельные моменты, которые таким образом сводятся воедино в этих кризисах, должны выступать и прослеживаться в каждой сфере буржуазной экономики, и по мере того, как мы всё дальше и дальше проникаем в эту экономику, мы должны, с одной стороны, раскрывать всё новые и новые определения этого противоречия, а с другой стороны, показывать, как в более конкретных формах его повторяются и содержатся его более абстрактные формы.

Итак, можно сказать: кризис в его первой форме есть сам метаморфоз товара, отделение друг от друга покупки и продажи.

Кризис в его второй форме связан с функцией денег как средства платежа. Здесь деньги в два различных, отделенных друг от друга момента времени фигурируют в двух различных функциях.

Обе эти формы еще совершенно абстрактны, хотя вторая и конкретнее первой.

Таким образом, при рассмотрении процесса воспроизводства капитала (который совпадает с его обращением) прежде всего надлежит показать, что упомянутые выше формы здесь просто повторяются, или, вернее, впервые здесь получают содержание, основу, на которой они могут себя проявить.