Том 26, ч.3

Сисмонди глубоко чувствует, что капиталистическое производство само себе противоречит, что его формы — его производственные отношения — с одной стороны, подстегивают к необузданному развитию производительной силы и богатства, но что, с другой стороны, отношения эти ограничены определенными условиями и что свойственные им противоречия потребительной и меновой стоимости, товара и денег, покупки и продажи, производства и потребления, капитала и наемного труда и т. д. принимают тем большие размеры, чем дальше развивается производительная сила. Особенно он чувствует основное противоречие: с одной стороны, неограниченное развитие производительной силы и увеличение богатства, которое вместе с тем состоит из товаров и должно быть превращено в деньги; с другой стороны, как основа этого, ограничение массы производителей предметами первой необходимости. Поэтому для Сисмонди кризисы являются не случайностью, как это получается у Рикардо, а существенными проявлениями имманентных противоречий, разражающимися в бурной форме, охватывающими широкую область и повторяющимися через определенные периоды. И вот он все время колеблется: что должно быть обуздано государством — производительные ли силы, чтобы привести их в соответствие с производственными отношениями, или производственные отношения, чтобы привести их в соответствие с производительными силами? При этом он часто ищет спасения в прошлом; он становится «laudator temporis acti»^{14} или же пытается укротить противоречия при помощи также и другого рода регулирования отношений между доходом и капиталом, между распределением и производством, не понимая, что отношения распределения суть лишь отношения производства sub alia specie^{15}. Он метко критикует противоречия буржуазного производства, но он их не понимает, а потому не понимает и процесса их разрешения. Однако в основе у него действительно имеется смутная догадка о том, что развившимся в недрах капиталистического общества производительным силам, материальным и социальным условиям создания богатства, должны соответствовать новые формы присвоения этого богатства; что буржуазные формы являются лишь преходящими и полными противоречий формами, в которых богатство получает всегда лишь противоречивое существование, повсюду выступая вместе с тем как своя собственная противоположность. Это — такое богатство, которое всегда имеет своей предпосылкой бедность и которое развивается лишь за счет того, что оно развивает бедность.

Мы видели, в какой восхитительной форме Мальтус присваивает себе взгляды Сисмонди. В утрированном и еще гораздо более отвратительном виде теория Мальтуса содержится в сочинении Томаса Чалмерса (профессора теологии) «On Political Economy in connexion with the Moral State and Moral Prospects of Society» (2nd edition, London, 1832). Здесь перед нами не только в теоретическом плане еще сильнее выступает поповский элемент, но и в практическом плане еще сильнее чувствуется член «установленной церкви»[23], «экономически» защищающий ее «земные блага» и всю систему установлений, с которыми эта церковь стоит и падает.

Вот те положения Мальтуса относительно рабочих, которые имелись в виду выше:

«Потребление и спрос, имеющие место у рабочих, занятых производительным трудом, совершенно недостаточны для того, чтобы давать стимул к накоплению и применению капитала» («Principles of Political Economy» [2nd edition], стр. 315).

«Ни один фермер не возьмет на себя труд надзора за работой десяти добавочных рабочих только потому, что весь его продукт будет тогда продан на рынке за цену, повышенную ровно на столько, сколько он уплатил добавочным рабочим. В предшествовавшем состоянии спроса и предложения того товара, о котором идет речь, или в его цене, должно было наступить — еще до того как новыми рабочими был создан добавочный спрос и независимо от этого спроса — нечто такое, что оправдывает применение добавочного количества рабочих в производстве этого товара» (там же, стр. 312).

«Спрос, создаваемый самим производительным рабочим, никогда не может быть достаточным спросом, [776] ибо он не распространяется на все то количество продукта, которое рабочий производит. Если бы имело место последнее, то не было бы прибыли, а следовательно и мотива для применения труда рабочего. Само существование прибыли, приносимой каким-либо товаром, предполагает спрос, выходящий за пределы того спроса, который предъявляется рабочими, создавшими этот товар» (стр. 405, примечание).

«Так как сильное увеличение потребления рабочего класса должно значительно повысить издержки производства, то оно должно понизить прибыль и ослабить или уничтожить мотив к накоплению» (там же, стр. 405).