Том 26. Открытая дверь

Она отозвалась после недолгого молчания:

— Хорошо, как хотите.

Когда я клал трубку, в кабинет вошла Джули с заклеенным конвертом от Чендлера.

— Джин придет только завтра, — сказал я ей.

— Этого следовало ожидать, я тоже однажды отравилась устрицами, так думала, что умру.

После ее ухода я бросил конверт в груду дожидающихся своей очереди бумаг. Журнал стал для меня символом лицемерия и фальши и перестал существовать. Я пододвинул пишущую машинку и напечатал такое письмо:

"Генри Чендлер, я больше не могу работать с вами. Считайте это письмо заявлением об уходе. В редакции достаточно материала для следующего номера. Сотрудники вашей типографии смогут без затруднения обеспечить его выпуск.

Однажды вы сказали, что золотым рыбкам негде спрятаться. Для золотых рыбок в квакерском аквариуме вообще не существует укрытия.

Стив Менсон".

Я вложил письмо в конверт, на котором написал: "Лично Чендлеру". Заклеил его и попросил Джули немедленно отослать шефу.

— Не соединяйте меня ни с кем, Джули, и никого не впускайте. Я не хочу, чтобы мне мешали. Говорите, что меня нет и я приду только завтра.

Она вытаращила на меня глаза:

— Да, мистер Менсон.

— Это относится и к Чендлеру, если он позвонит. Меня здесь нет.

Я вернулся к себе в кабинет и закрыл дверь.

В течение двух часов я приводил в порядок бумаги и подбирал материал для следующего номера. Время от времени я слышал, как Джули звонят по телефону, и гадал, кто это мог быть. Мое собственное будущее меня не беспокоило. У меня было достаточно денег, и от Линды я избавился. И теперь ничто не мешало мне вернуться в Лос-Анджелес и стать независимым журналистом.

К шести я закончил, приведя все в порядок. Кто-нибудь из молодых способных ребят из "Калифорния таймс" в любую минуту может заменить меня. Вопрос в том, выживет ли журнал. Я надеялся, что нет. С набитым портфелем я вышел в приемную. У бедной Джули был озабоченный вид.

— Мистер Чендлер звонил два раза и спрашивал о вас.

— Неважно, Джули, выбросите это из головы и бегите домой. — Я улыбнулся ей. — Мы закрываемся.

В тот момент, когда я открывал дверь в коридор, зазвонил телефон.

— Мистер Менсон, — прошептала Джули, — мистер Чендлер.

— Меня нет.

Я вышел в коридор и спустился по лестнице вниз, не испытывая сожаления, что все это вижу в последний раз.

По дороге домой я обдумывал, как теперь поступить. Я знал, что в полночь вылетает самолет в Лос-Анджелес, и решил собрать самое необходимое и уехать. О контракте с домовладельцем и прочих неприятностях можно будет позаботиться позже. Оставаться в этом городе было для меня невозможно. Мне нужно было вырваться из него хотя бы на несколько дней. Я посмотрел в зеркальце. Синий "мустанг" ехал за мной. Интересно будет взглянуть на их лица, когда они проводят меня до аэропорта и увидят, как я поднимаюсь в самолет. Помешать моему выезду они не смогут. Откуда им было знать, может, я лечу в Лос-Анджелес по делам редакции. Я поставил машину в гараж и поднялся на лифте к своей квартире. Тейлору и О'Харе предстоит долгое и скучное ожидание.

Я повернул ключ и вошел в прихожую. Дверь в гостиной была полуоткрыта, и там горел свет. Я бросил портфель, выхватил пистолет и встал на пороге.

Я ожидал увидеть людей Веббера, но передо мной стояла бледная как тень Джин. Я медленно опустил оружие. Глядя на нее, я вновь обрел то чувство, которое испытал, когда поставил перед Линдой флакон духов… Я удивился: как я мог влюбиться в эту женщину? Я смотрел на нее, и огонек любви заколебался и погас. Передо мной была совершенно чужая, незнакомая женщина. Я отвернулся от нее и обвел взглядом комнату. Везде царил разгром. Очевидно, она с лихорадочным нетерпением искала во всех возможных и невозможных местах. Комки пенопластовой обивки образовывали на полу белые островки. Содержимое всех ящиков она сбросила на пол. Я бросил пистолет на развороченный диван и пошел взглянуть на спальню. Там тоже было все перевернуто вверх дном. Матрасы вспороты, одеяло валялось на полу вместе с вещами, выброшенными из ящиков.

Я вернулся в гостиную. Она стояла не шевелясь, прижавшись к стене, ее глаза горели, как два уголька.

— Это здорово понравится Боргу, — сказал я сухо. — Скорее всего, он подаст на вас в суд.

— Где вы ее спрятали? — с ненавистью спросила она.

Я посмотрел на нее, и во мне все похолодело, я понял.

— Значит, вот как вы выглядели перед тем, как убить Горди? Что вы ему сказали? То же, что и мне: где вы ее спрятали? И с каким лицом вы застрелили эту девушку?

Она подняла правую руку, и в ней был зажат пистолет.

— Говорите, где пленка, или я вас убью! Где она?

Я взглянул на пистолет. Мой пистолет!!! Эта ее сказочка, что она выбросила его на помойку. Выходит, она оставила его у себя и совершила им еще одно убийство. Я присмотрелся к ней и понял, что она не совсем нормальная, но я не боялся ее. Мне было лишь до слез обидно, что я потерял ее. Как я мог поверить в глупые мечты, что тот, другой, надоест ей и она придет ко мне?

Я вынул из кармана кассету с пленкой и подал ей:

— Вот она, Джин, почему вы мне ничего не сказали?