Том 26. Вояж на Гавайи. Смертельная мечта. Сексуальная клиника. Ранняя пташка

Целый мириад насекомых загудел на все лады, соперничая за честь привлечь к себе мое внимание, но это было все, что я получил в ответ. Быстро заглянув в дверной проем, я тут же отдернул голову, успев различить, однако, длинный темный коридор. А, будь что будет, решил я и уже окликнул Бэйкера громко, во весь голос.

— Бойд! — послышался еле различимый ответ откуда-то из глубины хижины. Голос был настолько слаб, что я совсем было уже подумал, что это всего-навсего плод моего больного воображения.

— Бэйкер! — заорал я. — Где вы там, черт побери?

— Здесь, внутри. — Ответный голос настолько усилился, что походил уже на внятный шепот. — Я в задней комнате и не могу пошевельнуться. Одна из гнилых половиц подвернулась подо мной, и я, как мне кажется, вывихнул ногу.

— О’кей! — крикнул я. — Сейчас иду!

— Пожалуйста, — проскулил голос, — пожалуйста, помогите мне!

Похоже, настало время не раздумывать, а действовать. Я встал на четвереньки, затем прокрался через открытую дверь и продолжал двигаться таким же манером, пока не преодолел, по моим расчетам, более половины зловещего коридора.

— Где вы, Бэйкер? — громко окликнул я и уже через считанные доли секунды вынужден был растянуться на пыльном полу.

Всплески оранжевого пламени мгновенно разорвали мрак впереди меня, и звуки выстрелов громом отдались в ушах. Я мог бы поклясться, что слышал, как пули засвистели над моей головой, но может быть, опять подвело разыгравшееся воображение. Мой палец на спусковом крючке отреагировал чисто рефлекторно, и, не успев даже осознать, что делаю, я выпустил пару ответных пуль. Эхо от выстрелов медленно стихало, пока я плотнее пытался вжаться в гнилые половицы. Я так и лежал, выставив пушку перед собой, — как мне показалось, чертовски долго, — и вдруг услышал слабый скрип закрываемой двери.

Итак, Бэйкер или смылся через задний выход, или же хотел меня заставить поверить, что смылся через него. Я сосчитал до пятидесяти, затем еще разок пальнул в темноту и в следующую секунду был уже на ногах. Единственной ответной реакцией был громкий стук моего сердца. Я вышел тем же путем, что и вошел: опять через коридор на веранду. Ночь уже спускалась на землю, и я, должно быть, проворонил убийцу. Не было ни луны, ни звезд — так, наверное, начинается дорога в чистилище, решил я, пока добирался до своей машины. Присев сначала на корточки возле задней дверцы, я затем дотянулся рукой и открыл переднюю. Включившийся в салоне свет показался мне не менее ярким, чем фейерверк в первую ночь открытия карнавала в Лас-Вегасе, но никто так и не открыл огонь по машине. Спустя немного времени я настолько осмелел, что и в самом деле запрыгнул на переднее сиденье и врубил движок. Мои часы показывали всего лишь половину девятого, когда я припарковался перед клиникой, но мне эти полчаса показались целой вечностью.

Стол регистраторши был пуст, поэтому я прошествовал по коридору прямо к офису Лэндела и открыл дверь. Он работал за письменным столом, и свет настольной лампы серебром высвечивал седые пряди в его черной блестящей шевелюре.

— Надеюсь, штат мужских суррогатов у вас еще недоукомплектован? Если так, то я готов предложить вам свои услуги — вдруг да какая-нибудь пациентка осталась лежать в постели одна-одинешенька.

Он быстро поднял голову с испуганным выражением на лице.

— Бойд! Что вы здесь делаете в столь поздний час?

— Ищу, где бы выпить. Я только что обогатил свой опыт по части помощи пострадавшим от травм, и притом самым печальным для меня образом.

— Пожалуйста, без ваших шуточек, Бойд! — Он до боли ущипнул кончик своего мясистого носа. — Я не в том настроении.

— И никто не в настроении платить Бэйкеру деньги за шантаж, — поспешил я обрадовать его. — Беверли на сей счет заручилась полной поддержкой Моргана, а Эллен Драри, так та с самого начала не собиралась давать ему хотя бы цент. Правда, Бэйкер пока еще ничего у нее и не требовал.

— Мне бы очень хотелось услышать от вас то, в чем есть хоть крупица здравого смысла, — окрысился Лэндел.

— Вот потому-то мне и нужна выпивка, — продолжал настаивать я. — Алкоголь оказывает чудотворное влияние на присущее мне от рождения глубокое чувство логики.

— Хорошо, — нехотя сдался доктор. — Раз вы так настаиваете…

Я наблюдал с невольным восхищением за тем, как ловко он извлек из верхнего ящика картотеки бутылку виски и два стакана. Лэндел налил щедрые дозы — своя рука владыка! — и пустил один стакан по столешнице в мою сторону.

— Благодарю! — Я хлебнул неразбавленного виски и почувствовал себя немного лучше. — Как там Кэрол Драри?

— Хорошо, — последовал краткий ответ. — А почему вы об этом спрашиваете?

— Вы никогда не говорили мне, что она была вашей пациенткой.

— В этом не было необходимости, — огрызнулся он. — Ее история болезни осталась на месте после исчезновения Бэйкера. Я естественно желаю сохранить ее анонимность, впрочем, как и любой другой пациентки.

— А она сообщила вам, почему вернулась?

Его пальцы выбили стаккато на крышке стола.