Том 27. Письма 1900-1901

Вот получу развод из Екатеринославской губ<ернии>…— В письме от 21 февраля 1901 г. Книппер недоумевает: «Антон, почему мне за последнее время с нескольких сторон говорят, что ты женат? Правда это? Отчего ты мне тогда не рассказал об этом случае? Или неправда? Будто в Екатериносл. губ. на девице, кот. ты знал четыре дня? Ведь это глупости? Или это был твой брат?» ( Переписка с Книппер, т. 1, стр. 325).

Если же у вас в театре затеются на Пасхе репетиции… — 9 марта Книппер писала: «Кажется, я буду свободна и апрель и май — тебе это улыбается? Если будут репетировать „крамера“ и „Дикую утку“ Ибсена — мне там делать нечего. Может, еще буду играть дочь Крамера, но вряд ли. Получается 4 месяца свободы — надо подумать, как их прожить получше, поумнее, потеплее. Согласен?» (там же, стр. 353).

Получил я письмо ~ от академика Кондакова. — От 1 марта 1901 г. ( ГБЛ).

Ты мне ничего не написала об обедах, которые задавали вам… — Об этом сообщил Чехову Вл. И. Немирович-Данченко в телеграмме из Петербурга от 6 марта: «Союз писателей путем объявлений газетных дал театру обед. Было человек 150, говорили Вейнберг, Сазонов, Карабчевский, г. Колмыкова, Михайловский, Витмер, Богданович, Поссе. Стихи Чюмира, Галина, Жданов, Чириков и другие. В конце был тост за твое здоровье и поручено послать тебе телеграмму» ( Ежегодник МХТ, 1944, стр. 138). 3 марта Книппер писала: «Сейчас вернулась с вечеринки в „союзе писателей“. Было очень просто, симпатично, масса народу, столько выражений симпатий к нашему театру, столько понимания, чуткости к нам, актерам! Я себя отлично чувствовала. Вейнберг сказал нам краткое приветствие, что впервые чувствуется связь литературы с театром etc… — аплодисменты. С нас, конечно, сейчас взятку — просили читать. Мейерхольд прочел „Песнь о соколе“, кот. ты так не любишь. Москвин читал „канитель“ и „Хирургию“ <…> я с Вишневским наизусть, без суфлера, с шиком откололи сцену Годунова и Ирины и закончили вечер. Весь вечер осаждал меня Острогорский Виктор, пел дифирамбы театру и мне. „Откуда это вы такая зародились?“ Очень хвалил за Анну Маар и страшно за Машу. Говорил много и восторженно. Был Горький, Скиталец, познакомились с целой плеядой литерат. дам, с Чюминой — звала к себе. Какие-то люди все представлялись, жали руку, что-то говорили, но кто и что — не знаю. Очень уж много! Я выезжаю с моим мужем Федором, т. е. с Вишневским, и завтра с ним еду на обед. Он мил, мягок, хороший товарищ. Я часто вспоминала о тебе весь вечер. Если бы ты был здесь со мной! Вот и было бы соединение литературы с театром!!!» ( Переписка с Книппер, т. 1, стр. 343–344). В письме от 5 марта Книппер описывает обед, данный писателями 4 марта в ресторане Контана (там же, стр. 346–347).