Том 27. Письма 1900-1901

Письмо вклеено адресатом в экземпляр одновременно посланного ему Чеховым сборника «В сумерках». СПб., 1898 (11-е изд.). (Дарственную надпись Чехова см. в т. 12 Писем).

Ответ на письмо П. Н. Боярова от 18 ноября 1900 г. (Федоров И. В. Новые документы о связи А. П. Чехова с Таганрогом. — «Краевые записки (Таганрогский краевой музей)». 1957, вып. 1, стр. 361).

Не отвечал так долго на Ваше письмо… — В своем письме Бояров обращался к Чехову с просьбой: «По праву Вашего товарища-одноклассника по Таганрогской гимназии позволяю себе покорно просить подарить мне на память один экземпляр Ваших произведений, которые, независимо <от> гордости, какою я буду преисполнен, имея их лично от автора-писателя, всегда будут напоминать мне о светлых днях юности, вместе проведенных в стенах родной гимназии и родного города».

3298. О. Л. КНИППЕР

20 февраля 1901 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 99-100.

Ответ на письма О. Л. Книппер от 12 и 15 февраля 1901 г.; Книппер ответила 24 февраля (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 317–319, 319–320 и 330–331).

…и из Москвы, и из Петербурга, и из-за границы. — Письмо от 12 февраля было послано Книппер из Москвы, от 15 февраля — из Петербурга. Из-за границы в Ялту пришли письма Книппер от 5, 8 и 10 февраля, адресованные ею в Неаполь.

Похоже на неуспех, потому что все, кто читал газеты, помалкивают… — Пьеса Чехова была принята критикой холодно, хотя все газеты отмечали, что самая постановка ее в Художественном театре была необычайно удачна. «В смысле актерского и режиссерского творчества этот спектакль считается одним из лучших в нашем театре», — писал впоследствии Станиславский. Он вспоминал, что на премьере дружные аплодисменты были лишь после первого акта, «но после других актов и по окончании пьесы аплодисменты были настолько жидки, что мы с натяжкой выходили по разу. Нам тогда казалось, что спектакль не имел успеха и что пьеса и исполнение не приняты». Станиславский объясняет это тем, что «потребовалось много времени, чтобы творчество Чехова и в этой пьесе дошло до зрителей». А. Б. Дерман справедливо отмечал в своих комментариях: «Кажущийся неуспех премьеры „Трех сестер“ должен быть отчасти объяснен и тем, что самый характер впечатления от пьесы — глубокий и трагический, располагая зрителей к сосредоточенности, а не к шумному внешнему проявлению восторга. Первый акт, написанный в светлых тонах, вызвал настоящую овацию уже на премьере» (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 322–323).

…Маша в своих письмах очень хвалит. — См. письма М. П. Чеховой к брату от 28 января (примечания к письму 3293), от 4 и 15 февраля. 4 февраля она писала: «Я была на первом и втором представлении твоих „Трех сестер“. Очень, очень интересно. Пьеса прелесть. Поставлена хорошо, хотя местами можно было бы и лучше для Художественного театра. Соленый публике очень нравится. Играют почти все хорошо. Книппер хороша. Савицкая играет благородно в высшей степени. Желябужская славненькая, молоденькая Ирина очень трогательная. Но Лилина, по-моему, все-таки утрирует, хотя в публике имеет огромный успех. У Лужского тоже чего-то не хватает, но все остальные великолепны. Насчет Лилиной и Лужского, быть может, я и не права. Успех пьесы огромный. Второе представление выделило пьесу в совершенстве. „Три сестры“ гораздо лучше „Дяди Вани“ и даже, пожалуй, — „Чайки“. Уже нет ни одного билета на все шесть будущих представлений <…> И для бедного Иваненки я ничего не могу сделать. Вчера я не имела места и кое-где пристраивалась. Из театра я поехала ужинать с Шехтелем и Ликой в Эрмитаж. Сидели долго, и все говорили о твоей пьесе. Шехтель восторгается без конца <…> На первом представлении был ялтинский Ярцев. О том, что тебя вызывали без конца и театр гудел, тебе, наверное, писали» (Письма М. Чеховой, стр. 172–173).