Том 27: Выгодное дельце

Какие-то мгновения я стоял и смотрел на нее. Когда же до меня дошел смысл ее слов, я схватил Люси, поднял на руки и метнулся в спальню.

— Джей! Что ты делаешь? — Она попыталась вырваться из моих объятий. — Джей! Надо готовить ленч! О, Джей, ты сумасшедший!

Я расстегнул пуговицу на ее джинсах, дернул вниз «молнию» и рывком стащил с нее джинсы, поставив ее чуть ли не на голову.

Она протестовала, смеясь и плача одновременно.

Я мог не найти подхода к Тимотео Саванто, но не к своей жене.

Хемингуэй как-то написал: если мужчина и женщина вместе достигают вершины блаженства, то содрогается земля… не часто, но иногда.

Ну, в этот раз земля дрогнула наверняка.

— Джей… я могу забеременеть.

Я открыл глаза, увидел блики солнечного света на потолке, затем повернулся на бок и посмотрел на Люси.

— Ты бы этого хотела?

— Да. А ты?

— Наверное. Я бы научил мальчугана стрелять.

— Может, родится девочка.

Я улыбнулся:

— Тогда ты будешь учить ее, как стать такой же красивой, доброй, чуткой и сексуальной. — Наши взгляды встретились. — Извини, дорогая. Незачем мне было выходить из себя. Извини.

Она коснулась моей руки:

— Все нормально. Джей… правда.

По ее улыбке я понял, что это так.

— Ты действительно думаешь, что можешь забеременеть? — спросил я.

Люси хихикнула.

— Именно так делаются дети. Все возможно. — Она соскользнула с кровати и надела джинсы. — Посмотри на часы!

12.43.

— Я его приведу, — заявил я. — А ты готовь ленч.

— Нет… не ходи. Он сказал мне, что не придет на ленч. Он ест один раз в день.

Я пожал плечами, подумав, что он настоящий чудик.

— Хорошо, но помни, пожалуйста, что я ем три раза в день.

— Как будто я могу об этом забыть!

Она упорхнула на кухню.

Я тоже встал. Час в постели явно пошел мне на пользу. Я чувствовал, что наладил отношения с Люси, теперь предстояло налаживать их с Тимотео.

После ленча мы с чашечками кофе сидели на веранде.

— Что ты собираешься делать, Джей?

— Пойду на пляж и поговорю с ним. Не волнуйся, Люси, я не собираюсь кричать на него. Буду гладить по шерстке. Ты дозвонилась до наших шестерых учеников?

— Я… я забыла. — Она покраснела.

— Не важно. Телефон не работает.

Люси вопросительно взглянула на меня.

— Что с ним?

— То же, что и с машиной. Мы отрезаны от мира на девять дней. Раймондо обеспечивает секретность.

— Это безумие!

— Похоже, что так. Я полагаю…

Тут я заметил, что она меня не слушает. Она оцепенела, увидев что-то за моей спиной, и страх вновь наполнил ее глаза.

Я обернулся.

Раймондо прислонился к одному из столбов, поддерживающих крышу веранды. Прищурившись, он смотрел на меня.

Я допил кофе и спросил, что ему нужно.

— Могу я поговорить с вами? — вежливый тон, никаких улыбок.

— Я слушаю.

Он взглянул на Люси.

— Давайте пройдем в тир.

Я поднялся.

— Пора работать. — Я улыбнулся Люси. — До скорого.

Из тени веранды я вышел на солнечный свет и направился к тиру. Раймондо пристроился рядом. По пути мы не произнесли ни слова.

— Что ты еще придумал?

— Придумал не я, а вы. Почему он не стреляет?

— Послушай, красавчик, твое дело — секретность, а мое — стрельба. Так?

Его глаза буравили меня.

— Пора вам спуститься на землю, солдат. Вы, похоже, не понимаете, в какую попали передрягу.

— Ты опять слишком много болтаешь. Так что закрой пасть. Я занимаюсь своим делом, ты — своим. Я не лезу к тебе, и ты, пожалуйста, не суйся ко мне. А теперь проваливай!

Он вошел в пристройку и сел на одну из скамей. Мне не оставалось ничего другого, как войти следом.

— Я же сказал… проваливай!

Он посмотрел на меня.

— У вас трудности с Тимотео?

— Отстань.

— Если да, я могу помочь. Для этого я здесь.

— Правда? Я думал, что ты обеспечиваешь секретность.

— И это тоже.

Тут я вспомнил слова Саванто: «Завтра с Тимотео приедут два моих человека. Они будут следить за тем, чтобы посторонние не подходили к школе, и приглядят за Тимотео, если тот выйдет из-под контроля».

Я опустился на соседнюю скамью. Задумался, затем пожал плечами.

— Пожалуй, у нас не все гладко. Он не хочет стрелять.

— Ясно. Почему вы не сказали мне? Я все улажу.

Он сказал это так уверенно, что я взглянул на него.

— Я не прошу ничего улаживать. Что с ним вообще творится?

Раймондо усмехнулся:

— Трус он, вот и все. Вы и миссис Бенсон были с ним с шести утра. За это время он выстрелил дважды. Я поговорю с ним.

— Что вы ему скажете?

Блеснули белые зубы.

— Это останется между мной и Тимотео, солдат.

— Сначала поговорю с ним я. Сегодня утром он так нервничал, что не мог держать в руках ружье. Ему дали время, чтобы он успокоился. Если ничего не получится, с ним поговоришь ты.

— Хорошо. Даю вам два часа.

— Ничего ты мне не даешь! Я сам скажу тебе, когда ты сможешь с ним поговорить. Понятно?

Раймондо смотрел на меня с такой насмешливой жалостью, что я едва сдержался, чтобы не ударить его.