Том 28: Нас похоронят вместе

— Вы отличный кулинар, Джим, — ответил Перри. — И, пожалуйста, не называйте меня стариком. Меня зовут Перри. О'кей?

— Понял, постараюсь запомнить, — сказал Браун с набитым ртом. Он поглощал еду, как голодный волк. Разлив кофе по чашкам, он пододвинул одну Перри.

— Что касается телефона и телевизора, я приведу их в порядок. Мне нужна была уверенность, что я буду спокойно спать эту ночь. Мне не хотелось, чтобы звонки телефона или звуки телевизора мешали спать.

У Перри пропал аппетит. Теперь он просто ковырялся в своей тарелке.

— У вас какие-то затруднения, Джим?

Браун проглотил остатки своего бифштекса и откинулся на стуле. Его толстые губы сложились в презрительную усмешку.

— Да. — Он отпил глоток кофе и посмотрел на Перри ледяными глазами. — Пожалуй, что так. Эти проклятые ищейки! — Сжатый кулак грохнул по столу. — Затруднения! Об этом вы можете говорить вслух.

Перри уже не в состоянии был доесть свой бифштекс. Он пил кофе, стараясь не смотреть на Брауна. В комнате надолго повисла напряженная тишина. Наконец Перри спросил:

— Вы не против говорить об этом?

— Почему бы и нет? — Браун допил кофе и налил себе еще. — Вопрос только в том, захотите ли вы слушать?

Перри отодвинул стул, встал и подошел к маленькому резному столику, где лежали сигареты. Закурив, он вернулся на свое место.

— Как вы себе это представляете?

Браун наклонился вперед и положил на стол свои мощные руки. Ледяными глазами он уставился на Перри.

— Как я себе это представляю? — Мгновенное движение — и в его руке появился револьвер Мейсона 38-го калибра. Оружие было направлено прямо на Перри.

Тот почувствовал, как волна холодного страха накатилась на него. Он не решался пошевельнуться.

— Это действительно необходимо, Джим? — спросил он охрипшим голосом. — Если я смогу, я попытаюсь вам помочь.

Браун испытующе посмотрел на него, усмехнулся и убрал револьвер.

— Нет, Перри, вы не только попытаетесь мне помочь. Вы поможете мне. О'кей?

— Не могли бы вы сказать мне, что все это означает? — спросил Перри, несколько успокоившись.

— Я объясню. Нравится вам кофе?

— Да.

— Я варю хороший кофе, и я могу хорошо готовить. Больше я ничего не могу делать, кроме денег. — В его голосе звучала явная горечь. — Например, вы пишете сценарии для кино. И вы имеете все это. — Браун обвел руками вокруг. — Очень уютно и прекрасно. У вас талант. У меня нет ничего. Такой тип, как вы, не имеет представления, что означает ничего не иметь.

— В данном случае вы ошибаетесь, — сказал Перри. — Думаю, вам не больше двадцати четырех лет, не так ли? Я на четырнадцать лет старше вас. Когда я был в вашем возрасте, я тоже думал, что ничего не имею. Я отсиживался в укромных уголках и читал книги. Мои родители постоянно настаивали, чтобы я занялся поисками какого-нибудь прибыльного занятия, но мне хотелось только одного: сидеть и читать книги. И только когда в авиационной катастрофе погибли мои родители, а я обнаружил, что у меня нет денег, я был вынужден искать себе работу. Я начал писать. Я сидел в дешевой комнате и писал, писал. Если мне везло, я покупал сандвичи. Два раза я намеревался покончить счеты с жизнью. В это время я думал о том, что у меня ничего нет, абсолютно ничего. Книги, которые я писал, не приносили мне никакого дохода. Одно время, чтобы заработать на хлеб, я работал на мусорной машине. Я работал посудомойщиком в одном из баров, но не прекращал писать. Наконец книга была написана. Я получил за нее немного, однако издателю она очень понравилась. После этого я получил официальный заказ. С тех пор я начал писать и таким путем вышел на кинематографию. — Перри замолчал, чтобы погасить сигарету, потом в упор посмотрел на Брауна и закончил: — Видите, я тоже знаю, что такое ничего не иметь.

Для него было неожиданностью, когда он заметил на жестоком, презрительном лице Брауна признаки интереса и внимания к тому, что говорил Перри.

— Вы действительно работали на мусорной машине? Должно быть, чертовски неприятная работа?

— Мне нужно было что-то делать, чтобы выжить, — сказал Перри. — В вашем возрасте верить в то, что ничего не будешь иметь, — просто заблуждение!

— А знаете, что я имею? — Браун наклонился вперед. — Если меня поймают, мне грозят тридцать лет тюремного заключения. — Он сжал свои мощные кулаки. — Тридцать лет!

Перри налил себе кофе и пододвинул кофейник соседу.

— Почему, Джим? — спросил он. — Мы здесь в безопасности, и ситуация изменится не так скоро, по крайней мере пока не прекратится дождь. У вас нет желания поговорить со мной откровенно?

Браун внимательно посмотрел на Перри, потом встал.

— Может быть. — Он сложил тарелки стопкой. — Но сначала я уберу со стола. Отец мой был калека, и моя мать бросила его. Я заботился о нем, делал для него все, что мог. Добро я делаю всегда охотно. — Браун понес на кухню посуду, и Перри слышал, как он стал мыть ее. Перри присел в кресло.