Том 28: Нас похоронят вместе

Игра требовала сосредоточенности, и разговоры здесь были неуместны. Однако Джемисон никак не мог сконцентрироваться. Он все время отвлекался, думая то о Лукане, то о Тарнии.

— Что-то не ладится у тебя сегодня играть, Шерри, — заметил Уилбур.

— В игре — как в жизни: полоса светлая, полоса темная, — проворчал Джемисон, скрывая раздражение. И вновь промазал.

— Извини, Джей, но сегодня я действительно не в форме.

— Да, у тебя явно темная полоса, — прокомментировал Уилбур, укладывая в сумку снаряжение.

Прощаясь с Джемисоном в коридоре, он сказал:

— Шерри, мы друг друга давно знаем. Мне кажется, тебя что-то гложет. — Видя напряжение Джемисона, он заторопился договорить: — Я могу чем-нибудь помочь? Ум хорошо, а два лучше…

Джемисон подумал, как бы отреагировал Уилбур, если бы он сейчас рассказал ему, что планирует убийство жены и сегодня сделал решающий шаг к этому. Как был бы потрясен трогательно-наивный толстяк! Джемисон покачал головой:

— Спасибо, старина. Обычные неурядицы в делах. Ничего, не впервой, справлюсь. Ты ничем не можешь помочь, но все равно спасибо.

— Ладно, давай тогда пойдем выпьем.

— Извини, Джей. У меня еще срочные дела.

Мужчины направились в помещение клуба.

— Ты свободен завтра, Шерри? У меня осталась только одна неделя, потом я уеду, но Мэг остается здесь.

— Извини, но я занят выше головы. Когда ты вернешься?

— Черт побери! Я надеялся, что мы сможем сыграть еще не меньше пяти раз. Я не знаю, когда вернусь. Как долго ты еще будешь здесь?

— До конца месяца.

— А ты не приедешь в сентябре?

— Может быть. Я дам тебе знать.

К этому времени они уже были в раздевалке, и Джемисон торопливо переоделся.

— Я должен бежать. — Он пожал руку Уилбуру. — Не пропадай.

Уилбур с беспокойством глядел вслед уходящему Джемисону и думал, что никогда еще не видел его в таком настроении.

Ровно в час дня Смит с подносом, на котором был салат с креветками и омаром, подошел к двери комнаты Шеннон. Он на секунду остановился и вслушался в доносящиеся из-за двери звуки виолончели. Какой тембр! Инструмент просто поет под ее пальцами!

Он постучался, вошел и опустил поднос на маленький столик.

— Ленч, мадам. Может быть, стакан шабли или шампанского?

Шеннон отставила виолончель в сторону и подошла к столику.

— Ничего не надо. Смит. Я не буду пить. Мне нужно еще как следует порепетировать, чтобы вечером хорошо отыграть.

Она села, и Смит постелил ей на колени салфетку.

— Я понимаю, мадам, вы во всем хотите добиться совершенства.

Она улыбнулась:

— И вы тоже, Смит.

Смит поклонился, пошел к двери, потом остановился.

— К сожалению, я не смогу поехать с вами на концерт.

— Почему? — Шеннон, уже начавшая есть, отложила вилку, и вскинула голову.

— Мистер Джемисон придет обедать к восьми часам.

Шеннон уже рассчитывала на Смита и радовалась, что ей хотя бы сегодня вечером не будет так одиноко и что в зале будет хоть кому поздравить ее после концерта; что потом он отвезет ее домой и выскажет свое мнение о ее игре.

— Мне очень жаль, Смит.

— Мне тоже, мадам, — сказал слуга, удаляясь.

Шеннон поднялась и нервно заходила по большой, освещенной солнцем комнате.

«Так не может больше продолжаться, — думала она. — Нам надо расстаться. Я знаю, Шерри ненавидит меня. Я чувствую это. Моя любовь к нему тоже иссякла. Боже, почему у меня нет детей?! Нам надо расстаться».

В это самое время Джемисон находился в телефонной будке и разговаривал с Тарнией.

— Пообедаем сегодня вместе? — спрашивал он.

— С удовольствием.

— Тогда встретимся полдевятого в «Каменном крабе».

«Каменный краб» — это был небольшой рыбный ресторанчик в пяти милях от Парадиз-Сити, где Джемисон и Тарния могли рассчитывать, что не встретят никого из знакомых.

— Я приеду, Шерри.

— До встречи, дорогая. — И Джемисон повесил трубку. Он глубоко вздохнул. Ему нужно было многое тщательно обдумать. Сегодня у него был единственный шанс убедить Тарнию, что скоро они смогут пожениться.

Остаток дня он провел почти в пустой комнате для отдыха легкоатлетического клуба. Он сидел в глубоком кресле в самом углу, и никто к нему не подходил. Он обдумывал свое будущее, размышлял о Лукане и решал, что сказать Тарнии сегодня вечером. Наконец, удовлетворенный принятым решением, он отправился в комнату для бриджа и сыграл три роббера с престарелыми членами клуба. Играл он плохо — ему мешали мысли о Тарнии.

Он вернулся на свою виллу вскоре после восьми часов.

Смит видел, как Шеннон уехала в своей машине на концерт, и приготовил блюдо с холодными закусками для Джемисона.

Зная, как Конклину хотелось иметь свободный вечер, Смит сказал, открывая хозяину дверь:

— Добрый вечер, сэр. Вы хотите, чтобы Конклин вернул прокатную машину?

— Нет, скажите ему, чтобы поставил ее в гараж.

— Хорошо, сэр. Конклин нужен будет вам сегодня вечером?

— Откуда, черт возьми, я знаю? — отрезал Джемисон. — Что, ему нечем заняться? — И он начал подниматься по лестнице.

— А ваш обед? Он готов, сэр. Вам подать его в кабинет?

— Я поем в городе, — рявкнул Джемисон и скрылся в спальне.