Том 29. Письма 1902-1903

Пишу ежедневно… — «Вишневый сад».

…забегал твой брат. — К. Л. Книппер.

Вчера Альтшуллер долго говорил ~ что Остроумов, — вероятно, был выпивши. — Об этом разговоре И. Н. Альтшуллер вспоминал: «Летом 1903 года во время пребывания Чехова в Москве он показался проф. Остроумову, в клинике которого лежал в 1897 году. И Остроумов, который, как известно было, не одобрял ялтинского климата зимой, высказался за переезд его на зимние месяцы куда-нибудь в окрестности Москвы. Только строго запретил всякие заграничные поездки: „так как ты калека“. Когда по возвращении в Ялту Чехов мне об этом рассказал, я всячески запротестовал, и он пишет Ольге Леонардовне: „Вчера А. <…> говорил, что Остроумов был выпивши“. Последние слова Антон Павлович прибавил от себя, вероятно, для крепости, потому что я уверен, сам понимал нецелесообразность этого совета, не только не столько с точки зрения климатической, сколько принимая во внимание условия его московской жизни» ( ЛН, т. 68, стр. 697–698).

Он умолял меня в Москву не ездить, в Москве не жить. — На это Книппер отвечала: «Я просто не знаю, что писать тебе. Знаю, что ты нездоров, что я для тебя ровно ноль, который приедет, поживет с тобой и уедет. Такая ужасная фальшь в моей жизни, что я не знаю, как мне жить. Как раз когда ты нездоров, когда я нужна тебе — меня нет. И здесь хожу бесприютная. Бичую себя, обвиняю со всех сторон, чувствую себя кругом виноватой. С чем-то я не могу совладать в жизни <…> В Москву, конечно, не приезжай совсем. Надо слушаться кого-нибудь одного, доверяй тогда Альтшуллеру, если ты ему веришь и считаешь его за такого отличного доктора. Умоляю тебя не приезжать. А то ведь все обрушивается на меня, что я гублю тебя, что я настаиваю на том, чтоб ты жил здесь. Этого не может быть, и я никогда не буду настаивать, если нельзя. Я не настолько своевольный и капризный человек. А, конечно, я, как жена, слишком беспокойна и безалаберна для тебя».

Опиши первое представление… — 3 октября Книппер писала о премьере спектакля «Юлий Цезарь»: «Ну вот и сыграли „Цезаря“, дорогой мой! Сколько волнений! У меня чувство, точно я играла всю пьесу сама. Так жила со всеми участвующими! Смотрела ровно три раза и еще пойду. Впечатление не ослабевает. Это прямо что-то колоссальное. Честь и слава Владимиру Ивановичу! Ты просто поразишься. Как я счастлива, что мое предчувствие оправдалось! Я очень стояла за постановку „Цезаря“. В публике только одобрения. Всех просто подавляет красота и сила впечатлений. Конечно, публика „первых представлений“ отнеслась сравнительно холодно. Не было шуму и треску. Только после Форума поднялась овация и после конца. Беда в том, что и у Шекспира после Форума трагедия идет на убыль, и в зрителях впечатление также ослабевает. Да это и понятно. Нервы так подняты на Форуме, что дальше идти некуда. Меня лихорадка треплет, когда я смотрю Форум, Вишневский был очень хорош вчера, и многие прослезились. От Качалова все с ума сходят. Брут был лучше гораздо вчера; Леонидов нравится. Влад. Ивановичу поднесли венок. Он, кажется, так устал, что не понимает ничего» ( Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 288).

Варвара Константиновна— Харкеевич.

4183. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

3 октября 1903 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 350–351.

Конверт без штемпелей, следовательно письмо было послано с оказией, возможно, с М. П. Чеховой, уехавшей 4 октября.

Ответ на письмо О. Л. Книппер от 30 сентября 1903 г. ( Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 285); Книппер ответила 8 октября ( ГБЛ).

…пишешь насчет обливаний? — См. примечания к письму 4177 ^*.

Жду телеграммы насчет «Юлия Цезаря». — См. следующее письмо ^*и примечания ^*к нему.

Только что были у меня Михайловский… — В этот день Н. Г. Гарин-Михайловский подарил Чехову свою книгу: Н. Гарин. Детство Темы (из семейной хроники) и Несколько лет в деревне. Изд. 3-е ред. журнала «Русское богатство», СПб., 1899, с дарственной надписью: «Проникновеннейшему из писателей Антону Павловичу Чехову от горячо любящего Н. Гарина. 3 окт. 1903 г.» ( Чехов и его среда, стр. 225).