Том 29. Письма 1902-1903

А писать пьесу нужно было скорее — из Москвы шли настойчивые и нетерпеливые напоминания: Художественный театр с волнением ожидал новую пьесу Чехова. Письма Вл. И. Немировича-Данченко этой поры пестрят заявлениями: «…мой идеал будущего сезона театра — открытие его 1 октября твоей новой пьесой»; «без твоей пьесы сезон будет отчаянный!»; о репертуаре театра 1903 г.: «Чехов. Новая. Козырной туз»; «Я совершенно уверен, что ты войдешь теперь в стены своего театра с новой пьесой»; «Ужасно надо твою пьесу! Не только театру, но и вообще литературе»; «Без твоей пьесы нет будущего сезона!»; «И ты можешь думать, что твоя пьеса не нужна!!! Нет хороших пьес! Нету! Нету! А если ты не напишешь, то и не будет! Жду ее с нетерпением»; «Наше нетерпение, ожидание твоей пьесы все обостряется. Теперь уже ждем, считая дни… Торопись и, главное, не думай, что ты можешь быть неинтересен!» Просьба, чтобы новая пьеса любимого писателя украсила очередной театральный сезон, звучала также в письмах К. С. Станиславского, О. Л. Книппер, А. Л. Вишневского, М. П. Лилиной. Все они подчеркивали, что роль Чехова в жизни Художественного театра всеопределяюща, что встреча нового театра с драматургом была не случайной, но обусловленной общностью задач, выдвинутых временем, что Чехов нужен театру как свой, ведущий драматург. Немирович-Данченко назвал Чехова одним из китов, на котором держится Художественный театр, а также отметил, что поэтический талант Чехова необходим не только театру, но и всей литературе, современности. «Чувствую тоскливое тяготение к близким моей душе мелодиям твоего пера, — писал он Чехову 16 февраля 1903 г. — Кончатся твои песни и — мне кажется — окончится моя литературно-душевная жизнь» (Немирович-Данченко, стр. 317).

Завершающий этап работы над «Вишневым садом» был особенно трудным. Чехов очень тщательно шлифовал пьесу. Уже законченную, он дважды переписывал ее, внося все новые и новые изменения. Жене он так объяснял задержку с посылкой «Вишневого сада» в Москву: «Уверяю тебя, каждый лишний день только на пользу, ибо пьеса моя становится все лучше и лица уже ясны». Наконец, 14 октября 1903 г. рукопись пьесы была отправлена в Москву, а жене Чехов переслал особый конверт, в который вложил записку с распределением ролей. Следует отметить, что наиболее важную и интересную часть переписки Чехова за 1903 г. составляют именно письма, относящиеся к самому последнему фазису работы над «Вишневым садом», откликам театра на получение пьесы, первым впечатлениям актеров и режиссеров после ее читки, репетициям и ее постановке на сцене.

Как всегда, Чехова волновало и беспокоило прежде всего общее истолкование его пьесы и состав исполнителей. Писатель был уверен, что им написана комедия, «местами даже фарс», и хотел, чтобы интерпретация пьесы соответствовала ее замыслу. Это не раз подчеркивалось Чеховым в его письмах к руководителям Художественного театра.

Если «Три сестры» писались Чеховым лишь в некотором расчете на исполнение силами Художественного театра, то при создании «Вишневого сада», как это видно из его писем, он полностью ориентировался на режиссерские и постановочные возможности театра, а главное, на индивидуальные данные актеров. Руководство театра, в основном согласившись с чеховским распределением ролей, внесло свои коррективы. Так, роль Гаева, предназначавшаяся автором Вишневскому, была отдана Станиславскому, а Лопахина вместо Станиславского играл Л. М. Леонидов.

Из писем Чехова к Станиславскому и Немировичу-Данченко видно, что он не все принимал из их постановочных планов, а они, восторженно встретив новую пьесу, отмечали некоторые ее недостатки. Так, Немирович-Данченко писал, что гармонию «Вишневого сада» нарушает «тягучесть второго акта». Это замечание Чехов принял и в окончательном варианте пьесы снял в этом акте довольно длинный диалог Шарлотты и Фирса.

Станиславский, который, по словам Немировича-Данченко, в это время «великолепно понимал драматургию Чехова», с восхищением отнесся к новой пьесе. В письмах к Чехову он не раз подчеркивал, что считает «эту пьесу лучшей из всех», что любит в ней «каждое слово, каждую ремарку, каждую запятую». Постановка «Вишневого сада» почти всецело находилась в его руках, поэтому его переписка с Чеховым в основном посвящена трактовке ролей, вопросам планировки пьесы, проектам декораций, обсуждению макетов, отдельных мизансцен, игре отдельных исполнителей. Пространные отчеты о постановке «Вишневого сада» в Художественном театре присылала Чехову и О. Л. Книппер.