Том 29. Продолжение царствования императрицы Екатерины II Алексеевны. События внутренней и внешней политики 1768–1774 гг.

В другое свидание с Репниным Фридрих начал разговор уверениями в своем желании мира. «Мне кажется, – говорил король, – гр. Панин желает, чтоб мы были очень осторожны и скупы в своих мирных предложениях венскому двору; этого и я бы желал, но, не имея в войне никакой значительной поверхности над венцами, нельзя им предписывать законы».

«Гр. Панин, – отвечал Репнин, – усердствуя интересам в. в-ства и всех обиженных домов, желает, чтоб они по возможности получили справедливость при будущем примирении и чтоб самовластие венского двора не усилилось в германской империи. Вообще же наш двор желает мира и в. в-ству его советует». Потом король начал говорить о Польше: «Если есть злоупотребления по моим таможням, то я их прекращу». Но Репнин дал знать своему двору, что по этой части он мало надежды имеет. Фридрих кончил разговор тем, что не может платить России субсидий, ибо уже издержал больше 17 миллионов. «Надеюсь на дружбу ее в-ства, что она на этом настаивать не будет, – говорил король, – для нее это пустяки, а для меня очень тяжело».

Репнин имел возможность убедиться, что старый король искренно говорил о своем желании мира; прусский министр Герцберг жаловался ему в секретном разговоре на поспешность Фридриха, с какою он соглашается на предлагаемые ему мирные условия, насилу он, Герцберг, может его остановить. Франция прислала свой план примирения, по которому Австрия должна была получить некоторую часть Баварии; Герцберг составил другой план, по которому Австрия получила часть Верхнего Палатаната. Но Репнин доносил, что Фридрих хотя и предпочитает последний план, однако примет и французский, таким образом, дело ближе к миру, чем к войне.

Франция предложила местом мирных переговоров Вену, но Россия на это не согласилась и предложила Аугсбург, или Нюренберг, или какое-нибудь другое нейтральное место в Германии по выбору Франции. Россия обещала также венскому двору уговорить прусского короля заключить перемирие. Репнин дал знать об этом прусским министрам, причем сделал внушение, что необходимо включить в будущее примирение всю германскую империю, которая чрез это получит гарантию государств-посредников и, следовательно, будет ограждена от непомерного честолюбия и деспотизма венского двора, вредных для всей Германии, но особенно для берлинского двора, обязанного прежде других бороться против австрийских замыслов. Репнин внушал, что эта предосторожность необходима ввиду характера императора Иосифа, который сдерживается единственно миролюбием императрицы-королевы, но последней не долго жить. На другой же день министры Финкенштейн и Герцберг принесли Репнину ответ королевский: по мнению Фридриха, дело сделалось бы скорее посредством переписки между министрами воюющих держав, чем на конгрессе, а для окончательного решения можно выбрать какое-нибудь нейтральное место или объявить для этого нейтральным какой-нибудь город поближе к воюющим державам; впрочем, король будет согласен на распоряжения держав-посредниц. Что касается перемирия, то король считает его не только бесполезным, но и вредным для своих интересов. Если предположить, что венский двор питает действительно искреннее желание заключить мир, то переговоры могут окончиться в зимние месяцы, естественно прекращающие военные действия; перемирие же, которое продлится за этот срок, отнимет у короля драгоценное время и поставит его в положение прошлого года, когда его проводили пять месяцев сряду бесплодными переговорами. Наконец, что касается приступления германской империи к будущему миру и гарантии, то король вполне разделяет виды русского двора.