Том 3

Старый Назар-Кяризек уехал из орьги Бату-хана вместе с толпой раненых кипчаков и уйгуров, желавших вернуться на родину. Они поехали обратно тою же дорогой, по которой прошел Бату-хан, и через четыре месяца, в начале осени, прибыли в Сыгнак.

Женщины города и окрестных кочевий давно уже стояли на дорогах, ведущих с запада, поджидая своих близких.

Старая Кыз-Тугмас, жена Назара-Кяризека, стояла возле своей юрты вместе с маленьким сыном Турганом и четырьмя невестками. Они напряженно всматривались в загорелые до черноты лица подъезжающих всадников.

К юрте подошел величественной ханской походкой высокий желтый верблюд, за которым следовали четыре оседланных коня, покрытые коврами. На верблюде важно сидел в кеджавэ незнакомый старик в нарядном парчовом халате, бобровой круглой шапке, походивший на посланника неведомой страны. В руках он держал длинноногого петуха.

Вдруг мальчик Турган воскликнул:

— Да это тату! А братьев нет!..

Кыз-Тугмас и ее невестки подняли отчаянные пронзительные вопли, на которые сбежались все обитатели кочевья. Всех поразили пустые седла на четырех конях и привязанные сверху кривые мечи сыновей Назара-Кяризека. Невестки бросились к коням, взяли их под узды и с горьким плачем повели к своим юртам.

Кыз-Тугмас упала на сырую землю, скребла ее ногтями и рвала на себе седые волосы:

— Мои сыновья! Где мои сыновья? Кто мне их вернет?

Назар-Кяризек сошел с верблюда на землю и торжественно сказал жене:

— Да живет твоя среброкудрая голова после твоих четырех сыновей-удальцов! — И старик закрыл глаза парчовым рукавом.

Вдруг Кыз-Тугмас приподнялась и спросила:

— А где мой сын Мусук? Ты слышал ли о нем?

Назар-Кяризек молчал, сдвинув брови, точно что-то вспоминая. Затем он провел рукой по седой бороде и сказал важно:

— Имя Мусуку я дал, а долгую жизнь пусть даст ему Аллах!

Подошли соседки, подняли Кыз-Тугмас и отнесли в юрту. Они старались утешить ее, как могли, пели жалобные песни, рвали на себе одежды и царапали щеки, оплакивая четырех кипчакских удальцов-батыров: Демира, Бури-бая, Янтака и Клыч-Нияза, погибших в великом походе на запад.

— А где твоя «священная добыча»? — спрашивали соседи.

— Моя добыча? Да… где она? Вот хан Баяндер имеет теперь много новых рабов, и они ведут большой караван верблюдов, нагруженных его «священной добычей»… А я!.. Ведь я не хан!..

Вечером, после плова (в котором был сварен длинноногий будильный петух), Назар-Кяризек сидел на конской попоне у двери старой юрты. Вокруг теснились кипчаки и жадно слушали рассказ Назара-Кяризека о диковинных народах, живущих за многоводной рекой Итиль, покоренных смелым молодым полководцем Бату-ханом, сыном Джучи, внуком Священного Воителя — великого Чингисхана.

«Много монгольской крови пролилось и на пашнях урусутов, и в их дремучих лесах, и в Кипчакских привольных степях… Еще более пролилось крови мирных народов, сопротивлявшихся беспощадному войску кочевников. Все это делалось для величия и ужаса монгольского имени.

Возвращением в Кипчакские степи закончился первый поход джихангира Бату-хана для завоевания земель булгар, урусутов, буртасов и других северных народов.

Но этим не ограничились грозные замыслы молодого полководца, внука чингисова. Пробыв два года в Кипчакских степях и поправив истощенных походом монгольских коней, Бату-хан со своей огромной ордой предпринял новое, еще более потрясающее нашествие на Запад — сперва на златоверхий урусутский город Кивамень, а затем дальше на вечерние страны, обрушив на них ужас и смятение.

Однако обо всем этом мною написано в другой книге. К ней я отсылаю любознательного читателя, пожелав ему мирной и долголетней жизни, без тех страданий, которые приносит народам пожар бушующей войны…»

Выписка из «Путевых заметок Хаджи Рахима».

1940

К «ПОСЛЕДНЕМУ МОРЮ»