Том 3

Махотин пороки нашей антирелигиозной пропаганды (и, может быть, не только антирелигиозной) осудил правильно, но и сам не нашел лучших форм. Диспут с переодеванием учителя в попа — ерунда, дело несерьезное, детская игра, в жизни, кроме дурашливого смеха, это ничего не вызвало бы, люди, поглядев на это ребячество, сразу бы разошлись, диспут провалился бы. Не случайно автор и не показал его в повести. Он просто не знал, что писать об этом диспуте, в глубине души, видимо, чувствуя и неправдоподобность и компромиссность своего замысла. Не с бутафорским попом спорить, а настоящего попа надо было бы рискнуть Махотину (и автору) затащить в школу, да, может быть, еще и староверов каких-то, и вот с ними если бы схлестнулись учителя на глазах у учеников и их родителей! Пока идет бюро и там распинают Махотина — в школе вечер заканчивается блестящей победой учителей над попом. (Может быть, сначала перегрызлись поп и староверы, а потом учителя разбили уже их поодиночке?) И надо этот диспут дать в повести, не обходить самое интересное для читателя.

Если уж заговорил автор о нашей пропаганде, о том, что без спора она мертва, то и в повести ему и его героям надо спорить не с подставными, а с настоящими противниками. Если он пойдет на такое обострение темы, тогда в повести все станет на ноги. И можно будет найти для нее хороший конец. Сейчас конца нет, впечатление такое, что автор просто не нашел, на чем поставить точку.

3/Х 1960

О сборнике очерков Г. Радова «Час и рубль» («Кого любят»)

Ни то, ни другое название, мне кажется, для сборника не подходит. Автору надо поискать что-то другое, более привлекающее внимание читателя и полнее обнимающее содержание очерков.

Сами же очерки — хороши и, безусловно, заслуживают издания. Они отвечают в какой-то мере и на обращение «Правды» к писателям насчет создания документальных художественных произведений о героях наших дней.

Критика, в общем, не обошла своим вниманием очерки и рассказы Г. Радова, их немало хвалили в печати. Но все же они заслуживают более крепкого разговора о них и более широкого распространения в читательских массах. Мне хочется отметить то, о чем меньше всего говорилось в статьях критиков, — полезность очерков Г. Радова для дела подъема сельского хозяйства. Председатель колхоза, агроном, директор совхоза, секретарь райкома, а возможно, и обкома в каждом его очерке найдут богатую пищу для размышлений и практических выводов. Таковы очерки и «Час и рубль», и «Штурм ядра», и «Станичное лето», и «У трех морей», и другие.

У автора — острое чувство нового, хорошее видение насущных проблем, и у него хватает мужества поднимать в очерках вопросы, до него пока никем не затронутые.

Вот очерк — «Целинная история». Много писателей побывало за эти годы на целине, много пухлых романов уже написано из жизни целинников. Но никто из авторов не нашел в себе достаточно храбрости сказать, что одной штурмовщиной на целине жить нельзя и пришло время по-настоящему ее осваивать. «Распахать» целину и «освоить» ее — вещи разные. Пора создать основные бытовые условия для целинников. Ведь в целинных совхозах пока что жилплощади приходится в среднем по полтора квадратных метра на человека, и живут местами люди так уже седьмой год. Во многих совхозах плохо поставлено дело с питанием. Если целинный хлеб — самый дешевый хлеб, то почему же не сделать необходимые затраты для улучшения быта целинников? Никто из авторов, писавших до сих пор о целине, не обратил внимания и на вопиющие беспорядки в целинном земледелии, на отсутствие какой-либо системы полеводства, севооборота во многих колхозах и совхозах, приведшее к тому, что там началось уже грозное наступление сорняков на поля. Радов об этом говорит. И пора бы уже всем литераторам, занимающимся целиной, шире охватывать круг проблем, связанных с освоением огромных площадей новых земель, и «пахать» в своих произведениях целину поглубже.

В очерке «Крепкие нервы» Г. Радов поднимает тоже очень важные вопросы. Тип секретаря райкома, который берет обязательства не ради трибунного бахвальства и сотрясения воздуха, не режет и не торопится сдавать на заготпункты неполновесный молодняк скота, сам думает о завтрашнем дне и учит руководителей колхозов работать не очертя голову, а по-хозяйски, с перспективой, — такой тип секретаря напоминает нам, что есть, к сожалению, и иного сорта «руководители», готовые ради того, чтобы сегодня чем-то щегольнуть в сводках, рубить и тот сук, на котором сидят. Очерк написан весьма своевременно.

Образ Дубоносова из очерка «Камень на дороге» можно было бы отнести к «теням прошлого», но, к сожалению, тени эти очень живучи, они не такие уж «тени» и не такого уж прошлого, борьбы с ними предстоит еще немало.

«Гречка в сферах» и «Челомбитько и Лиходед» — лучшие очерки в сборнике, и хотя это и не новые произведения автора, они, безусловно, заслуживают переиздания.

Думается, что читатели, особенно сельские, будут благодарны издательству за выпуск книги очерков Г. Радова.