Том 3(2). Историческое подготовление Октября. От Октября до Бреста

Чрезвычайный посланник, полномочный министр в Англии — Константин Дмитриевич Набоков^*.

Посол в Японии — Василий Николаевич Крупенский^*.

Посол в Сев. — Амер. Соединен. Штатах — Георгий Петрович Бахметев^*.

Посол в Италии — Михаил Николаевич Гирс

Посланник в Китае — бывш. кн. Николай Александрович Кудашев.

Посол в Испании — Анатолий Васильевич Неклюдов.

Советник посольства во Франции — Николай Александрович Базили.

Генеральный консул в Париже — Сергей Владимирович Зорин.

Посланник в Швеции — Константин Николаевич Гулькович.

Поверенный в делах во Франции — Матвей Маркович Севастопуло.

Поверенный в делах в Голландии — Генрих Генрихович Бах.

Поверенный в делах в Швейцарии — Андрей Михайлович Ону.

Генеральный консул в Лондоне — Александр Михайлович Ону.

Советник посольства в Вашингтоне — Константин Михайлович Ону.

Чрезвычайный посланник, полномочный министр в Бельгии — Дмитрий Александрович Нелидов.

Посланник в Португалии — Николай Севастьянович Эттер.

Чрезвычайный посланник, полномочный министр при Бразильских Соед. Штатах и при республиках: Урагвайской, Парагвайской и Чилийской — Александр Ипполитович Щербатский.

Посланник при Аргентинской республике — Евгений Федорович Штейн.

Посланник в Египте — Алексей Александрович Смирнов.

Посланник в Румынии — Станислав Альфонсович Паклевский-Козелл.

Консул в Канаде — Сергей Александрович Лихачев.

Посланник в Сиаме — бывш. гр. Иосиф Григорьевич Лорис-Меликов.

Генеральный консул в Корее — Яков Яковлевич Лютш.

Генеральный консул в Барцелоне — бывш. кн. Александр Александрович Гагарин.

Посланник в Греции — Илим Павлович Демидов.

Советник при посольстве в Афинах — Василий Николаевич Штрандман.

Генеральный консул в Риме — Георгий Парамонович Забелло.

Первый секретарь посольства в Париже — Владимир Михайлович Горлов.

Народный Комиссар по иностранным делам Л. Троцкий.

26 ноября 1917 года.

"Правда" N 201, 11 декабря (27 ноября) 1917 г.

Речь в манеже гренадерского полка о свободе печати *

(27 ноября)

Одним из главных обвинений против нас в устах буржуазии, ее газетчиков, ее политиков, ее ораторов, является наша политика по отношению к буржуазной прессе. Говорят, что мы являемся душителями свободы слова. Это обвинение размягчает сердца так называемой демократической интеллигенции, т.-е. поверхностных мещан, которые не привыкли и не умеют заглядывать в сущность дела, а скользят по поверхности. Свобода печати! Что понимают под этим словом адвокаты буржуазии? То же самое, что и под свободой торговли. Каждый человек, у которого в распоряжении имеется капитал, имеет право, ибо имеет возможность, открыть фабрику, лавку, дом терпимости или газету — в зависимости от того, в какую сторону направлен его личный вкус. Издавая газету, он получает барыш. Это и есть его свобода печати. Но пользуются ли этой свободой печати миллионы крестьян, рабочих, солдат, вообще беднота? Нет. Им для этого не хватает основного условия свободы: возможности — фактической, реальной возможности — издавать газеты. У них нет типографий, нет запасов бумаги, нет денег. Стало быть, буржуазная свобода печати есть монополия капиталиста в деле распространения идей капиталистического класса, в деле отравления народного сознания и загрязнения народной совести отбросами буржуазной мысли. Для трудящихся народных масс буржуазная свобода печати равносильна подневольному пользованию буржуазными газетными листами с их ложью, лицемерием, клеветой, шовинизмом, травлей… Где начинается свобода печати для народных масс? Она начинается с того момента, когда народные массы получают в свое распоряжение материальные орудия печатания, когда в их руки переходят наборные машины и печатные станки, вместе с запасами бумаги. Мы, Советская власть, смотрим на дело свободы печати таким образом, что считаем себя обязанными, прежде всего, вырвать из рук буржуазных классов монополию распоряжения средствами книгопечатания и передать эти средства в распоряжение всего народа на основах приблизительной пропорциональности. Это значит, что все частные типографии и запасы бумаги должны быть объявлены и будут объявлены общенародной собственностью, причем граждане смогут пользоваться средствами книгопечатания в той пропорции, какая отвечает действительной мощи отдельных классов, отдельных партий, отдельных идейных течений.