Том 3

Притчард. Честность… Если это коммунизм, пусть будет так. Но честность — это высший порядок,

Гордон. Антуан… ты чудесный американец. Самый чудесный. Зло, добро, честность… Был бы ты баптистом, куда ни шло. Но такие, как ты, хотят свой жалкий гуманизм сделать мировым порядком. Но вас, таких чудесных мечтателей, не так уж много в самой Америке. И слава господу.

Притчард. Этот жалкий гуманизм был верой Эйнштейна.

Гордон. Он охватил вселенную в ее гармонии. Его теория единства познаваемого мира — не чудо. Нет. А что-то ужасающее своей чистой простотой. Мы мошки по сравнению с этим орлом вселенной. Но люди не имеют ничего общего с делами во вселенной. Они не звезды. Это смешно, когда великий физик мечтает о гармонии мироздания, перенесенной на людей. Утопия… не новая… Пророчество. А когда дело коснулось нашей жизни и смерти, он ахнул атомную бомбу.

Притчард. Он?!

Гордон. Это уже не важно. Он, я, ты, Трумэн[73]… Америка… Важно другое. Человечество теперь пришло к апофеозу самоистребления, которым оно всегда занималось. Что касается меня, то я надеюсь, что одна Америка способна устоять. Не может быть другого… И если будет война, я буду служить мощи Соединенных Штатов с каким бы врагом им ни пришлось бороться… В конце концов, опять-таки не важно, каким будет мир потом… Потом будет затишье… долгое, созидательное и даже мудрое… и человечество немного отдохнет. Хотя нет, пару бомб оно припрячет и, конечно, самых лучших.

Притчард. Бедное человечество, как оно у тебя ничтожно выглядит… Эйнштейн всегда говорил, что решение этой проблемы — в сердцах людей. Как и он, я верю в человеческое сердце… Но раз мы говорим начистоту, то слушай. Ты — фашист… лишь в новом духе, модернизированный, и ты бы мог работать у них в Майданеке[74]. Ты бы и там логически обосновал свою работу… Прощай… (Уходит.)

Гордон. Итак, Гамлет перестал колебаться… и теперь он опасен. (Обращаясь к бюсту.) А что думает по этому поводу Моцарт науки? Я знаю, что ты думаешь, великий человек. Но ты мертв… а Притчард жив! Я знаю, меня называют Каином, но видит бог, что это не так. Сальери — может быть, но не Каин. Я реалист…

Занавес

Примечания

«Сотворение мира»

В начале 1942 года, когда наши войска еще отступали и бои шли под Сталинградом, в одном из госпиталей Н. Погодин познакомился с офицером, начисто демобилизованным из армии по состоянию здоровья. Этот больной, разбитый человек поразил драматурга своей неувядаемой верой в будущее. Н. Погодин рассказывал: «Он строил планы на будущее без фантазерства и самоутешения, серьезно, строго…» Драматург поверил, что такие люди не только найдут свое место в мирной жизни, но и станут ее созидателями. Так родилась у него идея пьесы о «непокоримости русского человека». В «Сотворении мира» Погодин первым в советской драматургии показал будущий переход к мирному строительству людей, опаленных войной, которые, создавая мир, создают и самих себя. Пьеса была написана в течение нескольких месяцев и 1 июля 1942 года зарегистрирована в ВУОАП.

Премьера спектакля состоялась 5 января 1946 года на сцене Малого театра. Постановщик К. Зубов, художник П. Соколов-Скаля, композитор Б. Мокроусов. Основные исполнители: Глаголин — Н. Соловьев, Надежда Алексеевна — Е. Шатрова, Симочка — Т. Еремеева, Гололоб — М. Жаров, Маруся — А. Сальникова, Нона — К. Роек.

Впервые пьеса «Сотворение мира» напечатана в 1945 году в издании газеты «Советское искусство».

«Сонет Петрарки»

В 1956 году Н. Погодин написал «Сонет Петрарки», о котором говорил: «Быть может, не все удалось в этой пьесе, но главное, что я хотел сказать, — о борьбе с обывательщиной, с механическими представлениями о жизни, о примитивной связи личного и общественного, о борьбе с боязнью красоты…». «Сонет Петрарки» был направлен против мещанского ханжества в вопросах любви и морали. Премьера спектакля состоялась в 1957 году в Московском театре имени Вл. Маяковского. Режиссер Е. Зотова, художник Б. Эрдман, композитор И. Меерович. Главные роли исполняли: Суходолов — Е. Самойлов, Ксения Петровна — А. Москалева, Павел Михайлович — Л. Свердлин, Армандо — С. Вечеслов, Дононов — В. Любимов, Майя — В. Орлова, Клара — В. Славина.

Пьеса впервые была напечатана в 1956 году в «Литературной Москве» (сборник второй).

«Цветы живые»

Когда в стране родились бригады коммунистического труда, Н. Погодин — певец современности написал пьесу «Цветы живые» (1960). Драматург говорил: «Вера Ленина, его мысли находят свое подтверждение и осуществление в этом движении. Так родился замысел сцены с портретом Ленина, где он как бы оживает и ведет разговор с одним из героев пьесы, молодым рабочим.

В минуту раздумий герой обращается к Владимиру Ильичу, ищет у него ответа на волнующие вопросы. И Ленин помогает ему…». Так в этой пьесе объединились две любимые темы драматурга — Ленин и современность.