Читаем Том 3 полностью

Коля(отвел отца в сторону). Может быть, мать погибла? Ты уж лучше скажи.

Глаголин. Нет, она жива. Вернется.

Коля. А когда вернется?

Глаголин. Не знаю, не скажу… но она вернется.

Входит Маруся.

Маруся. Товарищи, скажите, тут нету Гололоба Миколы?

Глаголин. Маруся, тут у нас другой Микола, чуть поменьше.

Маруся. Георгий Львович, здравствуйте… Какой-такой другой Микола? (Увидела мальчика, старуху.) Я чувствую, что этот хлопчик — ваш сын.

Глаголин. Сын, Маруся, Колька, длинный, как верста!

Маруся(нежно). Ну где же верста? Какой хороший хлопчик! Здравствуй, хлопчик… Дай, я тебя поцелую. Скраснел, смотрите. Ну не будем целоваться, раз такое дело. Ты ж мне подай ручку.

Глаголин. Колька, подай руку. Как не стыдно…

Коля. Вот еще… пристали.

Глаголин. Коля, ты где так научился разговаривать?

Маруся(мягко). Георгий Львович, ну не надо… Он же, как веточка, дрожит, он с вас глаз не спускает. (Старухе). Здравствуйте, бабуся! Натерпелись по эвакуациям?

Старуха. Всякое было, милая. И плохое было и хорошее.

Маруся. Да-да, ничего, теперь самое великое горе наше кончилось.

Старуха(глядя на Глаголина). И мое великое горе кончилось.

Маруся. Георгий Львович, мне Микола говорит, что надо рыть землянку, а где рыть — не показал.

Глаголин. Вам рыть землянку? Это он так… Он романтик.

Маруся. Как, говорите?

Глаголин. Романтик, говорю.

Маруся. Да-да… Он вечно неспокойный. Рой землянку — и конец. Ну где я буду рыть?

Глаголин. Никаких землянок, Маруся, рыть не надо. Я вас устрою вместе с моей семьей… Маруся, вот вам записка. По этой записке вам дадут машину. Пожалуйста, поезжайте вместе с моей матушкой и Колькой на Заречную улицу и там спросите Кузькину мать.

Маруся. Що такое? Да вы шутите… «Кузькина мать»!

Глаголин. Серьезно говорю. Так хозяйку нашу зовут соседи. Эта женщина сейчас же вас устроит, как родных примет. Поезжайте, чтоб до вечера управиться.

Маруся(Коле и старухе). Пойдемте начинать жить на новом месте. Надо помогать друг другу. Давайте ваши вещи. Мне Микола всегда говорит: Маруся, ты люби чужое счастье, тогда свое прибудет. Я так и делаю.

Коля(Глаголину). А ты когда домой придешь?

Глаголин. К вечеру, Колюша.

Коля. Ты приходи, мне хочется с тобой побеседовать.

Глаголин. А ты думаешь, мне не хочется? До петухов будем беседовать.

Маруся, Коля и старуха уходят. Входит Колоколов.

Колоколов, получается воззвание?

Колоколов. Получается, но туго… (Вдруг.) Георгий Львович, вам откроюсь… Я люблю ее…

Глаголин. Кого?

Колоколов. Симочку. Я не могу себе простить… Я ненавижу самого себя.

Глаголин. Чего ж тут открываться! Знаю. Очень рад, что вы терзаетесь, подлец, но ничего, влюбленные становятся поэтами. Пишите.

Колоколов. Какая тема?

Глаголин. Большая, широкая: сотворение мира, как вы однажды изволили выразиться. Пишите, пишите. (Уходит налить себе чаю в глубь подвала, где на печурке стоит огромный чайник.)

Колоколов. Пишу, пишу.

Входит Гололоб. В руках — плеть. Прекрасное расположение духа.

Гололоб(поет). Що тут такое, голуба моя Андрей? На самом деле это здешний горсовет?

Колоколов(дружеская грубоватость). На самом деле. Тебе не нравится?

Гололоб. Почему не нравится? Только я таких горсоветов еще не видал. (Поет.) А где же здешний председатель?

Глаголин. Ты что тут шумишь?

Колоколов. Вот познакомься, наш хозяин города.

Гололоб. А?.. Не узнаю. Вот это мне приятно. Георгий Львович, то есть мэр?

Глаголин(смеется). Мэр… А что?

Гололоб. Да как же это получилось?

Глаголин(юмор). Как?.. Захватил власть и держу. Между прочим, я не гордый. Могу уступить. Возьми.

Гололоб. Ото ж работа… товарищ полковник!

Глаголин. Что, товарищ генерал?

Гололоб. Що это такое с тобой сделалось?

Глаголин. А что, мой друг?

Гололоб. У тебя же была эта самая… апоплексия. Лекарства принимаешь?

Глаголин. Да, милый мой, принимаю, пью… Особый жизненный бальзам.

Гололоб. Що? Бальзам? Я не пробовал. (Налил воды.) Какую моду завели — в графин воды наливать. (Отставил от себя воду.)

Глаголин. Что с тобой происходит, душа милая?

Гололоб. Душа из рюмки вышла. Но недолго буду… Сердце стало хрупкое, сигналит… Слышишь… тик-тик… Позывные дает. Да. (Вздохнул.)

Колоколов поднимается с бумагой в руках.

Глаголин. Гуляй… но только ты… А впрочем, гуляй, Микола.

Перейти на страницу:

Все книги серии Н.Ф. Погодин. Собрание сочинений в 4 томах

Похожие книги

Плаха
Плаха

Самый верный путь к творческому бессмертию – это писать sub specie mortis – с точки зрения смерти, или, что в данном случае одно и то же, с точки зрения вечности. Именно с этой позиции пишет свою прозу Чингиз Айтматов, классик русской и киргизской литературы, лауреат самых престижных премий, хотя последнее обстоятельство в глазах читателя современного, сформировавшегося уже на руинах некогда великой империи, не является столь уж важным. Но несомненно важным оказалось другое: айтматовские притчи, в которых миф переплетен с реальностью, а национальные, исторические и культурные пласты перемешаны, – приобрели сегодня новое трагическое звучание, стали еще более пронзительными. Потому что пропасть, о которой предупреждал Айтматов несколько десятилетий назад, – теперь у нас под ногами. В том числе и об этом – роман Ч. Айтматова «Плаха» (1986).«Ослепительная волчица Акбара и ее волк Ташчайнар, редкостной чистоты души Бостон, достойный воспоминаний о героях древнегреческих трагедии, и его антипод Базарбай, мятущийся Авдий, принявший крестные муки, и жертвенный младенец Кенджеш, охотники за наркотическим травяным зельем и благословенные певцы… – все предстали взору писателя и нашему взору в атмосфере высоких температур подлинного чувства».А. Золотов

Чингиз Айтматов , Чингиз Торекулович Айтматов

Проза / Советская классическая проза
Ладога родная
Ладога родная

В сборнике представлен обширный материал, рассказывающий об исключительном мужестве и героизме советских людей, проявленных в битве за Ленинград на Ладоге — водной трассе «Дороги жизни». Авторами являются участники событий — моряки, речники, летчики, дорожники, ученые, судостроители, писатели, журналисты. Книга содержит интересные факты о перевозках грузов для города и фронта через Ладожское озеро, по единственному пути, связывавшему блокированный Ленинград со страной, об эвакуации промышленности и населения, о строительстве портов и подъездных путей, об охране водной коммуникации с суши и с воздуха.Эту книгу с интересом прочтут и молодые читатели, и ветераны, верные памяти погибших героев Великой Отечественной войны.Сборник подготовлен по заданию Военно-научного общества при Ленинградском окружном Доме офицеров имени С. М. Кирова.Составитель 3. Г. Русаков

авторов Коллектив , Коллектив авторов

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Проза / Советская классическая проза / Военная проза / Документальное