Том 3

Алексей Иванович Пантелеев сказал:

— Деньги у меня есть. Чтобы не беспокоить вас каждый месяц, я дам тридцать шесть рублей сразу. Понадобится больше — звоните.

— Спасибо, — говорю.

— Это вам спасибо…

Метод показался разумным. Звоню богачу N. Предлагаю ему такой же вариант. Еду на Петроградскую. Незнакомая дама выносит три рубля. Зайти не предлагает.

Мы стояли в прихожей. Я сильно покраснел. Взгляд ее говорил, казалось:

— Смотри, не пропей!

А мой, казалось, отвечал:

— Не извольте сумлеваться, ваше благородие…

У литератора Брянского я просидел часа два. Все темы были исчерпаны. Денег он все не предлагал.

— Знаете, — говорю, — мне пора.

Наступила пауза.

— Я трешку дам, — сказал он, — конечно, дам. Только, по-моему, Рид Грачев не сумасшедший.

— Как не сумасшедший?

— А так. Не сумасшедший и все. Поумнее нас с вами.

— Но его же лечили! Есть заключение врача…

— Я думаю, он притворяется.

— Ладно, — говорю, — мы собираем деньги не потому, что Рид больной. А потому, что он наш товарищ. И находится в крайне стесненных обстоятельствах.

— Я тоже нахожусь в стесненных обстоятельствах. Я продал ульи.

— Что?!

— Я имел семь ульев на даче. И вынужден был три улья продать. А дача — вы бы поглядели! Одно название…

— Что ж, тогда я пойду.

— Нет, я дам. Конечно, дам. Просто Рид не сумасшедший. Знаете, кто действительно сумасшедший? Лерман из журнала «Нева». Я дал в «Неву» замечательный исповедальный роман «Одержимость», а Лерман мне пишет, что это «гипертрофированная служебная характеристика». Вы знаете Лермана?

— Знаю, — говорю, — это самый талантливый критик в Ленинграде…

С писателем Рафаловичем встреча была короткой.

— Вот деньги, — сказал он, — где расписаться?

— Нигде. Это же не официальное мероприятие.

— Ясно. И все-таки для порядка?

— Вы не беспокойтесь, — говорю, — я деньги передам.

— Как вам не стыдно! Я вам абсолютно доверяю. Но я привык расписываться. Иначе как-то не солидно…

— Ну хорошо. Распишитесь вот тут.

— Это же ваша записная книжка.

— Да, я собираю автографы.

— А что-нибудь порядка ведомости?

— Порядка ведомости — нету.

Рафалович со вздохом произнес:

— Ладно. Берите так…

Конечно, уклонился я от этого поручения. Мои обязанности взяла на себя Тамара Юрьевна Хмельницкая.

Помочь Риду не удалось. Он совершенно невменяем…

Директор Кондрашев

Есть один документ, характеризующий наши литературно-издательские порядки. (Копия снята в Ленинградском обкоме.) Предыстория документа такова.

Вышла нашумевшая книга — «Мастера русского стихотворного перевода». Ей была предпослана статья Эткинда. Коротко одна из его мыслей заключалась в следующем. Большие художники не имели возможности печатать оригинальные стихи. Чтобы заработать на хлеб, они становились переводчиками. Уровень переводов возрос за счет качества литературы в целом.

Теперь читаем: