Том 3

Долгие годы редакции не решались признать новаторства повести, увидеть ее достоинства, о каких заговорили позже. Книга настораживала своей темой — рисующей мрачный период отечественной истории, удивляла необычной формой построения, стилем и языком, столь не похожими на «обычные» книги. Однако писатель продолжал идти к цели с еще большим упорством.

Годы, когда создавался «Чингиз-хан», затем «Батый», для нашей страны были наполнены величайшими общественными потрясениями, связанными с коренной ломкой народной жизни — индустриализацией и коллективизацией — и одновременно с ожесточением человеческих отношений, выискиванием «вредителей» и «врагов народа», натравливанием одних на других, массовыми репрессиями и политическими процессами.

В эти же годы все явственнее чувствовалось, как человечество сползает к пропасти мирового конфликта. Фашизм и милитаризм наступали в Европе, Африке, Азии. Вспыхнула и захлебнулась в крови «испанская война»; Япония вторглась в Китай, затем в боях у озера Хасан провоцировала СССР и МНР; Германия, разорвавши Версальский договор, поглощала сопредельные ей государства. «…Каждый день потрясающие известия из-за границы. Этот маниак и нахал Гитлер допускает невероятные наглости. Грозит новая война.Вся Германия подчиняется его бредням. А Саади сказал: «В то время, когда нужна суровость, — мягкость неуместна. Мягкостью не сделаешь врага другом, а только увеличишь его притязания…» (28.IX.38). «…Телеграммы теперь удручающие: великие державы постановили, вопреки желанию Чехословакии, разрезать ее и отдать Германии!.. Разве Гитлер этим удовлетворится?» — записал В. Ян.

В середине 1937 года появился просвет на затянутом тучами творческом небосклоне В. Яна: в редакции «Жургазобъединения» (впоследствии «Гослитиздат». — М. Я.) в серии «Исторические романы» заинтересовались «Чингиз-ханом». В дневнике писателя запись:

«…позвонил в «Серию», вызвал Курскую (редактор. — М. Я.). «Какой общий вывод? Положительный или отрицательный?(…)». «Конечно, положительный. Чем больше я вчитываюсь в повесть, тем больше она мне нравится…» (14.IX.37). «Длинная беседа с Курской… Рукопись принимается… Но она предлагает ее разбить на две и прибавить «Батыя», чтобы вышла трилогия…» (16.IX.37). «Работал над планом трех отдельных повестей, связанных единством исторического сюжета — нашествием монголов на Запад: I. «Последние дни Великого Хорезма». II. «Чингиз-хан». III. «Батый»…» (17.IX.37).

«Разговор с Курской по телефону: «Рукопись послана рецензенту в Ленинград…» (11.Х.37). «Курская сказала, что получена благоприятная рецензия ученого из Исторического музея — «ценный труд, отвечающий современным требованиям исторической науки, желательно напечатать. С. В. Киселев ^»» (профессор, позже член-корр. АН СССР. — М. Я.) (22.XI.37).

«…Был у И. И. Минца…одного из редакторов Серии «Исторические романы». От его последнего слова зависела судьба рукописи — будет она напечатана или нет?.. Минц: «В общем рукопись мне понравилась и поэтому я ее прочел быстро, в два дня. Потому и прочел быстро, что понравилась. Книга необходимая. Она заполняет большой исторический пробел. Сразу видишь перед глазами всю эпоху. Книгу следует напечатать…» (10.VI.38) [141]

«Все боюсь поверить, что книга будет напечатана. Ведь это сохранится бессмертная сторона моего «Я», моего ума, моей личности. Все истлеет, забудется, исчезнет, а книга будет жить, и сохранятся образы Чингиз-хана, Субудая, Хаджи-Рахима и других героев… Я рукописью еще недоволен и мог бы ее перерабатывать несколько месяцев, но я решил категорически передать ее и пусть она идет в мир корявой, как идут корявые люди и ничего! Успевают, побеждают и даже бывают любимы!..» (22.VIII.38).

«…В «Молодой гвардии» мне предложили высокие условия гонорара за «Чингиз-хана» и напечатать его в срочном порядке (помимо «Серии») в «Жизни Замечательных Людей» отдельной книгой…» (27.IX.38). «…Поздно вечером мне звонили из «Молодой гвардии», что профессор С. В. Бахрушин прислал очень хороший отзыв о «Чингиз-хане» (С. В. Бахрушин, позже член-корр. АН СССР. — М. Я.), «Прекрасный восточный язык, а не «выкрутасы», правильно показан Чингиз-хан, и пр.» (7.Х.38). «… «Чингиз-хан» должен выйти в двух вариантах, в двух издательствах… Мне жутко!..»

В последние дни декабря 1938 года В. Ян получил самый лучший новогодний подарок, о каком может мечтать автор: курьер принес ему толстую пачку гранок— набранную повесть «Чингиз-хан», и он записал: «…Странное волнение я испытал; все то, что толпилось в моем воображении, — разные лица, их разговоры, переживания, битвы, страдания, радости, казни, мудрые поучения, красивые обороты речи, — все это было передо мною, точно отпечатки ног невидимо прошедшей богини Истории и ее свиты».