Том 3

Бояров (наукообразно). Имея в виду самодовлеющее значение среднего руководящего звена на данном конкретно-историческом отрезке, мыхотели бы знать ваше мнение по отдельным моментам кормопроизводства и качества руководства в колхозе данной наиважнейшей отраслью… Речь, следовательно, о кукурузе и о пойме Красавки. Мы — то есть я и вы, — находясь на разных концах цепи, являемся звеньями равнозначными. Каждый из нас обязан гордиться тем, что он — звено, за каковое можно тянуть, предварительно выбрав его в надлежащем месте. И вот… мы считаем, что для выяснения вопросов, упомянутых выше, именно вы могли бы помочь в большом и важном деле. Я очень краток. И полагаю, вы поняли намек с одного слова.

Кузин. Бесполезно.

Бояров(недоуменно). Не совсем понимаю.

Кузин. А я совсем не понимаю… С нашим председателем — бесполезно.

Бояров(облегченно). Откровенность делает вам честь. Почему же бесполезно? Не ладите?

Кузин. А если скажу — не ладим?

Бояров. Порекомендовал бы. Вы не могли бы быть председателем?

Кузин. Еще ка-ак! Я их, колхозников, прижал бы так, что они и в воскресенье работали бы. Я из недели девять ден состряпал бы! Я бы их: влево, вправо, вперед! Влево, вправо, вперед!

Бояров. Извините, не надо многословия. Ясно. Тогда, во-первых, действительно ли он, Иванов, приказал стравить скотом, а потом вспахать кукурузу и пересеять просом?

Кузин. Действительно. Всходы были плохие — весна холодная, а кукурузе, ей давай тепло.

Бояров. А если для вашего «друга» вы напишете кратенько-кратенько: «Всходы были нормальные»?

Кузин. А вы — никому об этом?

Бояров. Честное слово.

Кузин. Рискнем, пожалуй. (Решительно начинает писать.)

Бояров. Вот и отличненько. (Довольный прошелся и у авансцены.) Один козырь в руках. Уметь надо!

Кузин. Нет, раздумал. Иванов потом слопает с требухой. (Идет к двери.)

Бояров. Что вы? Куда вы?.. Напишите хотя бы ваше личное мнение.

Кузин. Личное мнение — лишнее сомнение. Раздумал. Боюсь. (Выходит в прихожую.)

Бояров ошеломлен.

Входит Анюта. Сцена в прихожей.

…Чтоб ты провалилась со своими семечками! Надоумила. Язык опух, как от ящура. Видишь?

Анюта. На благо народа, папаша, надо и языком поработать. Потомки не забудут ваш скромный подвиг.

Кузин (легонько дает подзатыльник). А еще студентка! Какой из тебя агроном выйдет? Никакой. (Уходят.)

Входит разбито Чекмарь.

Чекмарь. Скоро вы его уломали. (Садится на койку, обхватив голову.) Болит жутко. Столовая на перерыве. Нельзя ли сюда — чаю?..

Бояров(смотря в одну точку.) Сюда — чаю…

Чекмарь(поднимает взор на Боярова). И у вас осечка? (Встает.)

Бояров. Дело осложняется. Шелухой заплевал.

Чекмарь. Вот и видишь, товарищ Скирда ошибся — на дураков опирается, а разве скажешь? Тут уж, видно, терпи, молчи. (Решительно.) По вопросу о речке — без опросов, без заявлений: только материалы комиссии с техническими выкладками. Хватит рассусоливать! Мы обязаны, это наш долг: так или иначе Иванову — панихида.

Бояров (задумчиво). Говорят, когда охотник добивает зайца и — каждый раз мимо, то он озлобляется… на зайца…

Чекмарь. Это вы — к чему?

Бояров. Ау меня против Иванова злобы нет. Но… поручение. (Удивленному Чекмарю.) Потом. Потом скажу. Подумаю…

Чекмарь(недовольно). Не буду мешать… А чаю я все-таки найду! (Уходит. За дверью его голос: «Товарищ заведующая!».)

Бояров (один). Самое главное: как теперь быть с машиной? (Думает.) Стоп!.. Великолепная идея!

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Картина пятая

Прошла неделя. Тот же уголок площади и парка. Несколько рядов скамеек, на них сидят Кузин, Силков, колхозники и колхозницы. За столом, накрытым красным, сидит Иванов, сбоку секретарь заседания. Миша, Анюта и Поля стоят группой в стороне. Бояров отдельно от других: ему и Чекмарю поставлены особые стулья и маленький столик. Свищ стоит позади Боярова. Легкий гул от приглушенных разговоров. Заседание идет уже давно. Дед спит сидя. За небольшой трибуной Чекмарь продолжает доклад.