Том 3. Алые паруса. Блистающий мир

– Откровенно говоря, – сказал Брелок, – мы, как здоровые, заставим их держаться от себя подальше. «Что делают трое бродяг в покинутом месте и в такое время?» – спросят они себя. А в роли безобидных сумасшедших мы, пользуясь первым удобным случаем, убьем обоих. У них должны быть деньги, сестрица, деньги! Нам попадается много тряпок, разбитых ламп и дырявых картин, но где, в какой мусорной куче, мы найдем деньги? Я берусь уговаривать мазилку остаться ночевать с нами… Ну, смотрите же теперь в оба!

– Как ты думаешь, – спросил Линза, перебираясь с женщиной в соседний, менее других разрушенный дом, – трясти мне головой или нет? У сумасшедших часто трясется голова.

– Мы не в театре, – сказала Рыба, – посмотри кругом! Здесь страшно… темно… скоро будет еще темнее. Раз тебя показывают как безумца, что бы ты ни говорил и ни делал – все будет в чужих глазах безумным и диким; да еще в таком месте. Когда-то я жила с вертопрахом Шармером. Обокрав кредиторов и избегая суда, он притворился блаженненьким; ему поверили, он достиг этого только тем, что ходил всюду, держа в зубах пробку. Ты… ты в лучших условиях!

– Правда! – повеселел Линза. – Я уж сыграю рольку, только держись!

III

– Ступайте за мной! – сказал Брелок всадникам. – Кстати, в том доме вы могли бы и переночевать… хоть и безумцы, а все же веселее с людьми.

– Посмотрим, посмотрим, – спешиваясь, ответил Шуан. Они подошли к небольшому дому, из второго этажа которого уже доносились громкие слова мнимо-сумасшедшего Линзы: «Оставьте меня в покое. Дайте мне повесить эту картинку! А скоро ли подадут ужин?»

Матиа отправился во двор привязать лошадей, а Шуан, следуя за Брелоком, поднялся в пустое помещение, лишенное половины мебели и забросанное тем старым хламом, который обнаруживается во всякой квартире, если ее покидают: картонками, старыми шляпами, свертками с выкройками, сломанными игрушками и еще многими предметами, коим не сразу найдешь имя. Стена фасада и противоположная ей были насквозь пробиты снарядом, обрушившим пласты штукатурки и холсты пыли. На каминной доске горел свечной огарок; Рыба сидела перед камином, обхватив руками колени и неподвижно смотря в одну точку, а Линза, словно не замечая нового человека, ходил из угла в угол с заложенными за спину руками, бросая исподлобья пристальные, угрюмые взгляды. Молодость Шуана, его застенчиво-виноватое, подавленное выражение лица окончательно ободрили Линзу, он знал теперь, что самая грубая игра выйдет великолепно.

– Старуха совсем пришиблена и, кажется, уже ничего не сознает, – шепнул Шуану Брелок, – а старик все ждет, что дети вернутся! – Здесь Брелок повысил голос, давая понять Линзе, о чем говорить.

– Где Сусанна? – строго обратился Линза к Шуану. – Мы ждем ее, чтобы сесть ужинать. Я голоден, черт возьми! Жена! Это ты распустила детей! Какая гадость! Жану тоже пора готовить уроки… да, вот нынешние дети!

– Обоих – Жана и Сусанночку, – говорил сдавленным шепотом Брелок, – убило, понимаете, одним взрывом снаряда – обоих! Это случилось в лавке… Там были и другие покупатели… Всех разнесло… Я смотрел потом… о, это такой ужас!

– Черт знает что такое! – сказал потрясенный Шуан. – Мне кажется, что вы могли бы, схитрив как-нибудь, убрать этих несчастных из города, где их ждет только голодная смерть.

– Ах, господин, я их подкармливаю, но как?! Какие-нибудь овощи с покинутых огородов, горсть гороху, собранная в пустом амбаре… Конечно, я мог бы увезти их в Гренобль, к моему брату… Но деньги… ах, – как все дорого, очень дорого!

– Мы это устроим, – сказал Шуан, вынимая бумажник и протягивая мошеннику довольно крупную ассигнацию. – Этого должно вам хватить.

Два взгляда – Линзы и Рыбы – исподтишка скрестились на его руке, державшей деньги. Брелок, приняв взволнованный, пораженный вид, вытер рукавом сухие глаза.

– Бог… бог… вам… вас… – забормотал он.

– Ну, бросьте! – сказал растроганный Шуан. – Однако мне нужно посмотреть, что делает Матиа, – и он спустился во двор, слыша за спиной возгласы Линзы: – «Дорогой мой мальчик, иди к папе! Вот ты опять ушиб ногу!» – Это сопровождалось искренним, неподдельным хохотом мародера, вполне довольного собой. Но Шуан, иначе понимая этот смех, был сильно удручен им.

Он столкнулся с Матиа за колодцем.

– Нашел мешок сена, – сказал слуга, – но выбегал множество дворов. Лошади поставлены здесь, в сарае.

– Мы ляжем вместе около лошадей, – сказал Шуан. – Я голоден. Дай сюда сумку. – Он отделил часть провизии, велев Матиа отнести ее «сумасшедшим».

– Я больше не пойду туда, – прибавил он, – их вид действует мне на нервы. Если тот молодой парень спросит обо мне, скажи, что я уже лег.